Выбрать главу

Грэм был разочарован и изнывал от любопытства, но делать было нечего. Следующий час он провел с Анастейжией и детьми. Он отдал ей деньги, и какое-то время разговор крутился вокруг его сегодняшних занятий, потом болтали о всяких пустяках. Не обошлось и без Лала. Мальчишка был жаден до новых впечатлений, и вдруг подвернулся папин друг, который где только не побывал! Грэм поведал пару душераздирающих историй про первобытные леса Самистра (истории эти, конечно, были выдуманы от начала и до конца), и заслужил за свои старания восхищенный взгляд Лала и его сестренки, и осуждающий — Анастейжии. Она не одобряла неумеренной страсти сына к приключениям, совсем, по-видимому, забыв, как сама восемь лет назад сломя голову бежала из родного дома навстречу неизвестности.

Наконец, со двора вернулись Брайан и Илис, оба необычайно серьезные.

Девушка молча прошла через комнату к выходу, но остановилась в дверях и обернулась к Эрку.

— Так не забудь, Брай.

— Я когда-нибудь забывал свои обещания? — мрачно спросил Брайан. — Но все-таки, Лисси, лучше тебе сейчас на улице не показываться. Может, поживешь у меня?

У Анастейжии лицо так и вытянулось от изумления. Илис глянула на нее, усмехнулась и покачала головой.

— Нет, Брай, лучше не надо. Пока все еще не настолько плохо, да и боюсь я, что ты пожалеешь о своем гостеприимном предложении и придушишь меня во сне.

— Нужно мне было тебя душить, — заворчал Брайан. — Себе дороже! Да тебя еще и попробуй придушить, просочишься сквозь пальцы… Так точно не останешься?

— Не-а.

— Ну, смотри. Сама дойдешь? Или проводить?

— Сама как-нибудь… О! — она отыскала взглядом Грэма, улыбнулась ему, и в глазах ее заплясали искорки. — Грэм! А может, побудешь моим телохранителем? Я бы заплатила.

Он не понял, смеется она или серьезно, но ответил на всякий случай:

— Я не нанимаюсь.

— Ну, ну.

Еще одна лукавая улыбка — и Илис исчезла за дверью. Уйти она почему-то решила традиционным путем.

Грэм молча смотрел на Брайана, надеясь получить объяснения, а тот мрачно сверлил взглядом пол у себя под ногами.

— Брай, что случилось? — спросила Анастейжия.

— Пока еще ничего, — поднял голову Брайан. — По крайней мере, я на это надеюсь…

— Но ты предложил Илис пожить у нас…

— Ее присутствие в доме я переживу легче, чем если… — он оборвал себя и посмотрел на Грэма. — Ты, наверное, ничего не понимаешь? Это, знаешь ли, прекрасно… Я вот понимаю кое-что, и, скажу честно, мне нехорошо. И, Грэм, если Илис еще раз предложит тебе побыть ее личным охранником, ни за что не соглашайся, если шкура дорога.

— Так она всерьез спрашивала?

— А кто ее знает. Может, и всерьез.

— Ей и впрямь нужна охрана?

— Боюсь, что да, — очень серьезно сказал Брайан.

В тот вечер, и в последующие дни никаких объяснений Грэм так и не получил. Он пробовал осторожно расспрашивать, но Брайан отмалчивался или переводил разговор на другую тему, а Анастейжия и сама ничего не знала и терялась в догадках. Получить объяснения от Илис нечего было и думать. Впрочем, Грэм ее и не видел. В конце концов, он решил выкинуть эти тайны из головы: не объясняют, значит, не его дело. Для себя он сделал выводы, что за Илис кто-то охотится. Что она натворила и кто, собственно, ее ищет, — этого он не знал, да и, честно говоря, уже не стремился узнать, потому что твердо решил последовать совету Брайана и не впутываться. Брайан иногда бывал очень благоразумным.

Но стоило смириться со своей непричастностью, как сюрпризы посыпались один за другим.

Был самый разгар рабочего дня; Грэм сидел в стороне и возился с каменной плитой, когда его окликнули. Он поднял голову и увидел Михала, а с ним — еще двоих. Почему-то он сразу подумал, что это те самые люди, от которых несколько дней назад пряталась Илис. Во всяком случае, они тоже были в доспехах и при оружии. Теперь он разглядел, что это — не простые солдаты, а офицеры, с нашивками в виде серебряной ящерицы на правом плече. Оба с любопытством смотрели на него, и он медленно встал, размышляя, что за нелегкая принесла их сюда. Михала, судя по выражению его лица, занимал тот же вопрос.

— Грэм, — сказал он растеряно. — Господа офицеры хотят видеть тебя.

— Чем могу быть полезен? — не особо любезно спросил Грэм.

— Господин Соло, — полувопросительно проговорил старший офицер, который носил небольшую бородку. Грэм кивнул, мысленно сделав «зарубку»: обращение «господин» ему не понравилось. Никто не стал бы без веской причины именовать так босого оборванца в холщовой рубахе и подвернутых до колен штанах, с ног до головы покрытого каменной пылью.

— Соблаговолите последовать за нами.

— А в чем, собственно, дело? Вы кто такие?

Офицеры переглянулись. Потом тот, что с бородкой, сказал неприязненно:

— Господин Соло, нам приказано сопроводить вас к одной особе, которая желает с вами беседовать. Все объяснения будут даны на месте.

— Что еще за особа? Не могла, что ли, сама явиться? — Грэм понимал, что зарывается, но поделать с собой он ничего не мог. Его несло. Очень редко в последний год, но такое с ним случалось. — А если я откажусь?

Офицер с бородкой словно невзначай коснулся пальцами рукояти меча.

— У нас приказ.

Грэм искоса посмотрел на Михала — флегматичный истриец, кажется, уже сильно жалел, что взял на работу подозрительного чужеземца.

— Так я под арестом?

— Пока — нет.

Грэм отметил про себя это «пока» и решил не распалять страсти.

— Ладно, пойдемте. Только дайте, что ли, немного почиститься. Не могу же я идти в таком виде… Прости, Михал, придется мне, как видно, отлучиться ненадолго.

Михал кивнул. Выглядел он бледновато. Грэм отошел со строительной площадки туда, где стояли бочки с водой (офицеры потащились за ним как приклеенные), кое-как смыл с себя каменную крошку и обулся.

— Господа, я готов.

— Прошу следовать за нами, — с приглашающим жестом сказал офицер с бородкой.

Но Грэму пришлось идти вовсе не за ними, а между ними, как будто они боялись, что он улизнет по дороге. Грэм чувствовал себя как преступник под конвоем, хотя его не связывали и особо указали на то, что он не под арестом. Но больше его беспокоила неотвязная мысль о том, что за особа жаждет его видеть, и по какому поводу. И еще: почему-то они пробирались задворками. Минут через пять он не выдержал-таки и спросил, куда его ведут. Офицеры не ответили. Ну и ладно, подумал он и не стал больше ничего спрашивать, сжал упрямо губы.

Шли они недолго и остановились перед задней дверью богатого дома. Грэм мысленно почесал в затылке. Все это ему не нравилось. Он с тоской вспомнил про собственный меч, лежащий сейчас спокойненько в сундуке, дома у Брайана. Вот и догулялся по городу без оружия…

Старший офицер тем временем отпер дверь, словно к себе домой пришел, и слегка подтолкнул Грэма:

— Заходите, господин Соло, не стесняйтесь.

Грэм вошел и огляделся. Обстановка была богатой и даже роскошной, в этом он окончательно убедился, когда офицеры повели через коридоры и комнаты вглубь дома. Полы были застелены коврами, да не какими-нибудь, а медейскими. Повсюду полно безделушек, каждая из которых, по профессиональным прикидкам Грэма, стоила немалых денег. Парчовые и бархатные занавесы на окнах; стены, обитые узорчатым шелком и атласом, мебель из красного и черного дерева… Путь завершился в небольшой комнатке, служившей, судя по обстановке, кабинетом. Здесь имелся секретер, несколько кресел, обитых красным бархатом (какая торжественная пошлость, подумал Грэм), и стол из темного дерева с инкрустацией. На столе стояла запечатанная непрозрачная бутыль без всяких меток и несколько стеклянных, вероятно очень дорогих, кубков. Окон в комнате, на первый взгляд, не было, но откуда-то сверху лился свет. С любопытством задрав голову, Грэм разглядел-таки несколько небольших полукруглых окошек под самым потолком.

Предложив ему сесть и подождать, младший офицер ушел; старший остался и с безразличным видом опустился в кресло у секретера. Грэм последовал его примеру, — правда, с некоторой опаской, так как опасался испачкать кресло своей грязной одеждой. При этом он не переставал ломать голову, в чей же дом попал. Терзался он недолго. Послышались шаги (причем вовсе не с той стороны, куда ушел младший офицер), откинулся гобелен с вышитыми на нем крылатыми созданиями, и как будто прямо сквозь стену в комнату вошел тот самый черноволосый молодой человек, на чей выезд Грэм наткнулся около недели назад и с кем обменялся приветствиями. Он едва не онемел от изумления, но все же встал и слегка поклонился. Молодой человек кивнул и жестом предложил сесть, а сам занял кресло, которое уступил старший офицер. Грэм отметил, что когда брюнет сел, оба офицера остались стоять… а ему позволили сесть. Это ему не очень понравилось.