И снова леденящий страх охватил Делонэ и уже не отпускал до той минуты, когда нож гильотины обрезал нить его черной жизни.
3
Наконец-то книга Франсуа Тибо нашла своих читателей!
С той самой грозовой августовской ночи, когда в придорожной харчевне был арестован откупщик Делонэ, голос ее не замолкал. Мушкет не расставался с книгой. Она была с ним в походах революционной армии. На отдыхе он читал ее боевым товарищам. Читал крестьянам в Вандее, обманутым врагами революции, и честный голос ее всегда оказывался сильнее вражеских наветов. У него захватывало от радости дух, когда он видел, как у слушателей загорались глаза, светлели усталые лица.
Раненный в героических боях с интервентами под Тулоном, где его командиром был молодой капитан артиллерии по имени Наполеон Бонапарт, Мушкет вернулся в Париж и взялся за свое мирное ремесло наборщика. И в Париже он не расставался с книгой Тибо. Над ним посмеивались, называли одержимым. Это мало смущало его — какой же «одержимый», если он всегда находил внимательных, благодарных слушателей!..
Однажды летним вечером Мушкет, сидя на ступеньках своего крыльца, читал книгу соседям, вернее, всем, кто хотел его слушать. Порой останавливались прохожие. Одни, постояв и послушав, продолжали свой путь. Другие усаживались на каменных ступенях. Мужчины доставали трубки, женщины — рукоделие.
Темнело. Мушкет собирался прервать чтение, когда у крыльца остановился коренастый, суровый на вид человек с морщинистым лицом, в короткой куртке-карманьоле, в красной фригийской шапке с трехцветной кокардой, какие носили якобинцы. Некоторое время он стоял, положив руки на суковатую дубинку, всматриваясь в людей, расположившихся на крыльце, — человека в рабочей блузе с книгой на коленях, пожилую женщину в чепце с вязаньем в руках, седобородого старика, дымившего глиняной трубкой, юношу, глядевшего, запрокинув кудрявую голову, в небо, где уже мерцала первая звезда.
Глухой вздох, похожий на стон, вырвался из широкой груди прохожего, когда он вслушался в чтение. Он снял шапку. Вечерний ветер тронул копну его рано побелевших волос.
Мушкет поднял голову от книги. Наступило настороженное молчание. Все смотрели на незнакомца.
— Гражданин, — сказал тот, обращаясь к Мушкету, — я — присяжный революционного трибунала. Мое имя Антуан Декав. Эту книгу написал мой умерший друг, человек смелой и чистой души. Если бы он был жив, он был бы с нами, — в первых рядах патриотов!.. Его книга была уничтожена палачами последнего тирана, а меня из-за нее бросили в Бастилию… Скажи мне, друг, откуда она у тебя?
Мушкет сразу проникся доверием к словам неизвестного человека и коротко рассказал, как досталась ему книга.
Антуан Декав взял книгу и, перелистывая ее, вспоминал полузабытые строки, разглядывал гравюру. Лицо его было задумчивым, печальным. Он сел на ступени крыльца и рассказал историю книги Тибо. Когда он кончил, Мушкет сказал:
— Возьми книгу, гражданин. Она по праву принадлежит тебе… Но не прячь ее от людей!
Он пожал Декаву руку и ушел в дом. Он ушел торопливо, словно боялся передумать. А может быть, просто не хотел, чтобы люди видели, как он, герой Тулона, растроган, растроган до слез…
Всю ночь в комнате Антуана Декава горел свет. Всю ночь художник читал, перечитывал знакомые страницы. И ему казалось, что он слышит голос друга. Как мужественно звучал этот голос! Он как бы утверждал правильность трудного пути самоотречения, служения народу, избранного Декавом.
За дощатой перегородкой спал беспокойным сном племянник Антуана Марсель — шестнадцатилетний юноша, единственная нежная привязанность якобинца. Марсель приехал в Париж из провинции, после того как его отец был убит в битве с пруссаками у Вальми — славной битве, спасшей революционный Париж, которую великий Гете назвал «первой победой народов над королями». Просыпаясь этой ночью, Марсель видел свет в комнате дяди, слышал его бормотание, кашель. «Должно быть, — думал юноша, — дядя снова не будет спать до утра, изучает дела аристократов и спекулянтов, гнусных изменников родины, чтобы завтра в трибунале потребовать их смерти…»
Впоследствии Антуан Декав, так же как Мушкет, делился с другими силой ненависти к рабству, верой в победу справедливости, которые черпал в книге Тибо. Первый, кому он прочитал «Рассуждение о свободе человека», был племянник.
Диковатый, замкнутый юноша любил читать. Он постоянно таскал с собою то один, то другой потрепанный томик «Жизнеописаний» Плутарха, восхищался Вольтером и Руссо. С жадностью поглощал от первой до последней строки все, что преподносила своим читателям любимая народом газета «Отец Дюшен». И Антуан Декав не сомневался, что книга Тибо найдет отклик в сердце Марселя.