— Барыня, барыня! — На пороге гостиной стояла бледная Жанна. — У нас на дворе коммунары… Их двое, они прячутся… А третий упал. Он лежит возле сарая!
— Где они? — спросила госпожа Синьяк.
— У черного входа.
— Их преследуют… Впусти их, Жанна!
— Боюсь! Я так боюсь…
— Где Жозеф?
— Я здесь, мадам! Позвольте сказать вам, едва ли следует открывать в такую ночь дверь…
В ночном колпаке, халате, с пляшущей свечой в руке, испуганный старик имел жалкий вид.
Госпожа Синьяк взяла из его руки свечу и прошла в кухню. Посмотрела в окно.
Двор, освещенный отблесками пожара, был пуст. У сарая лежал ничком, раскинув руки, человек. Она отперла дверь, выглянула. Под окном у черного крыльца, прижавшись к стене, стояли двое.
— Кто вы? — спросила она. Те молчали. — Кто вы? — повторила она громче.
— Да здравствует коммуна! — хрипло прошептал один из них.
— Он ранен? — госпожа Синьяк указала на неподвижное тело.
— Он — мертв…
— Войдите!
Переглянувшись, они нерешительно вошли в кухню. Жанна, оказавшаяся здесь же, торопливо задвинула засов, опустила штору на окне.
Госпожа Синьяк подняла свечу, оглядела вошедших. Оба были молоды. Курчавые бороды делали их похожими друг на друга. Воспаленные глаза, потные, грязные, осунувшиеся лица. Лоб одного из них — в крови. Кровь запеклась и на щеке.
— Вы ранены? — спросила госпожа Синьяк.
— Пустяки. Царапина, — ответил он и улыбнулся доброй, застенчивой улыбкой.
«Совсем еще мальчик!» — подумала госпожа Синьяк.
— Су-сударыня! — В дверях стоял Жозеф. — У нашего подъезда… солдаты!.. О, сударыня!..
— Здесь нельзя оставаться, идемте! — сказала госпожа Синьяк коммунарам. Она провела их через гостиную и столовую в спальню.
— Едва ли солдаты посмеют заглянуть сюда, — сказала она. — Но, если это случится, спрячьтесь в шкаф… Больше я ничего не могу придумать, — добавила она.
— Сударыня, — сказал один из коммунаров, — пряча нас, вы рискуете слишком многим. Версальцы не знают пощады…
Госпожа Синьяк не ответила ему. Она поспешила к парадной двери, сотрясаемой ударами прикладов. За дверью стоял разъяренный офицер с отрядом солдат. Бряцая оружием, они ввалились в прихожую.
— Почему долго не открывали? — заорал офицер.
Он тяжело дышал, разгоряченный погоней. Госпожа Синьяк с содроганием увидела кровь на его обнаженной шпаге, и ей показалось, что от этого молодчика с франтовскими усиками и пустыми глазами пахнет, как от мясника. От страха и отвращения у нее потемнело в глазах. Стараясь преодолеть дурноту, она с надменным видом оглядела офицера с головы до ног и проговорила, как могла, спокойно:
— Беззащитная женщина, лейтенант, должна набраться мужества, прежде чем открыть дверь в такую ночь.
— Вы хозяйка этого дома? — сбавляя тон, спросил офицер. — Вы одна?
— Одна, не считая слуг. Мой муж в отъезде.
— Я ищу двух бандитов. Их только что видели на вашем дворе!
— Один и сейчас там. Он лежит, сраженный меткой пулей вашего стрелка. Другого я не видела.
— Я… я видела! — пролепетала из-за ее спины Жанна. — Он перелез через ограду на соседний двор…
— Сержант! Немедленно оцепить соседний двор! Дом я осмотрю сам!
— О, лейтенант! Вы считаете меня способной скрыть у себя бандитов?
Часть солдат ушла с сержантом. Офицер быстро обошел комнаты. Заглянул он и в спальню.
— Эти проклятые скоты-коммунары проваливаются, как сквозь землю! — пробормотал он, вытирая грязным платком вспотевший лоб. — Ну да теперь по улице и мышь не пробежит незамеченной! Прошу прощенья, мадам!.. Возможно, мы вернемся!
Жанна заперла за ним дверь.
Госпожа Синьяк прошла в гостиную, осторожно раздвинула портьеру.
Выстрелы звучали где-то в стороне, за домом. Улица была пуста. Возле недостроенной баррикады лежали неподвижные тела. У подъезда особняка стоял солдат с винтовкой.
Она прошла в спальню, открыла большой платяной шкаф. Из-за развешенных в нем платьев, из-за всех этих изящных, пахнущих духами изделий из струящегося шелка, тонкого, как паутинка, муслина, тяжелого бархата выглянули две взлохмаченных головы.
— Они ушли, но улица оцеплена, — сказала госпожа Синьяк. — Вы не сможете сейчас уйти. Оставайтесь пока здесь — окна спальни выходят в сад… Садитесь. Вы голодны? Жанна, принеси поесть, дай вина. Только, бога ради, тише! Необходимо соблюдать полную тишину: возле дома стоит солдат…
2
Так началось необычайное приключение, нарушившее мирное и однообразное течение жизни госпожи Синьяк.