Весьма сходные с южноамериканскими типы орнаментов господствуют в древнем искусстве на большей части территории Сибири, в Центральной и Средней Азии, Казахстане, в сопредельных районах Восточной Европы. Речь, конечно, идет не о том, чтобы напрямую сопоставлять ряды треугольников на сосудах андроновской культуры и на танцевальных колотушках индейцев тукано — между этими предметами пролегли тысячи километров и лет. К тому времени, которым датируется украшенная геометрическим орнаментом евразийская керамика (самые яркие образцы этого искусства относятся к IV–II тысячелетиям до н. э.), индейцев в Центральной Азии уже давно не было. К тому же изобразительное искусство различных евразийских культур неодинаково: в отдельных районах в определенные периоды получали распространение разные варианты орнамента. Но тем не менее в целом древний геометрический рисунок Центральной Евразии гораздо больше похож на южноамериканский, чем на восточноазиатский. Изобразительная традиция, нашедшая выражение в искусстве столь многих народов, занимавших огромную территорию, наверняка имела длительную предысторию. До того, как орнаментом стали покрывать глиняную посуду, те же узоры, вероятно, использовались для раскраски предметов из дерева, коры, луба, для татуировки человеческого тела.
Таким образом, материалы по этнографии и мифологии южноамериканских индейцев обнаруживают довольно много аналогий в культуре народов Центральной и Западной Евразии. Разумеется, до тех пор, пока археологами шаг за шагом не прослежен путь предков американских аборигенов из глубин азиатского континента в Новый Свет, параллели в области изобразительного искусства или фольклора могут служить основанием лишь для выдвижения гипотезы, а не для ее окончательного доказательства.
Возможность независимого появления сходных мифов или типов орнамента в Азии и Америке сохраняется, хотя она и кажется менее вероятной, чем предположение о древнейших культурных связях между континентами.
Гипотеза об исторической обусловленности сходства мифов южноамериканских индейцев и народов Евразии влечет за собой важный вывод. Из нее следует, что по меньшей мере 15–20 тысяч лет до н. э. уже возникли некоторые мифологические сюжеты, известные нам по данным фольклора. Поэтому проверка этой гипотезы имеет принципиальное значение не только для определения прародины американских индейцев, но и для исследования религиозных представлений на ранних этапах развития человечества.
Заключение
Работая над книгой, нам хотелось познакомить читателя с новыми или малоизвестными фактами и гипотезами, касающимися культуры индейцев Южной Америки. Разумеется, до конца подобную задачу выполнить заведомо невозможно. Наши представления о прошлом человечества все время уточняются и расширяются. Остроумные и на первый взгляд убедительные предположения в свете новейших фактов не всегда находят подтверждение, а некоторые забытые идеи порой обретают вторую жизнь.
Новые открытия быстро вносят коррективы в гипотезы — идет ли речь об отыскании прародины индейцев или о происхождении тех или иных обрядов и мифов. Например, за последние 30 лет представления археологов по поводу времени заселения Нового Света менялись трижды. Вначале казалось, что побеждают те, кто отодвигал это событие на много десятков тысяч лет назад, затем возобладало мнение о приходе индейцев в Америку всего лишь 15 тысяч лет назад, а ныне снова задают тон сторонники «длинной хронологии». Короче говоря, читатель должен помнить: прочитанная им книга — рассказ о явлениях и проблемах, до окончательного понимания которых еще далеко.
На этих страницах мы не только стремились описать отдельные стороны жизни первобытных народов Америки, особенно мужские ритуалы и объясняющие их происхождение мифы. У автора была и другая цель. В предисловии говорилось, что изучать происхождение религии невозможно, если не знать, какой она была в эпоху первобытности. Но нам хотелось подчеркнуть и следующее. Образ жизни и историю первобытных народов (а значит, и наших собственных предков) трудно понять, оставив в стороне их религию. Верования и мифологические представления южноамериканских индейцев неразрывно переплетены с важнейшими явлениями их хозяйственной и общественной жизни. Окружающая индейцев природная среда, орудия труда, которыми они пользовались, способы охоты и обработки земли, формы социальной организации — все это повлияло на культы и поверья. Но в то же время повседневная жизнь членов племени и даже исторические судьбы тех или иных групп индейцев во многом зависели от характера религиозных представлений, которые у них сложились. Фантастические идеи обитателей Юго-Восточной Колумбии по поводу хозяина животных, который подает людям знак, разрешая или запрещая охоту, способствовали рациональному использованию природных ресурсов, а утрата традиционных верований в последние годы имела неблагоприятные экономические и социальные последствия.