IV. Первое поражение
На следующий день после встречи с таинственным незнакомцем я, уже почти позабыв про него, решила заняться поисками тренера. Я поговорила и с чрезвычайно напряжённым Онирэном, который снова не спал ночь напролёт... С Илэмом, который тренировал Рэбера и обещал позаниматься со мной фехтованием, но после Рэбера (ух, как же я ревновала этого грубого мальчишку к Илэму! Ил должен был тренировать меня, а не его!). И я даже не сумела войти в комнату к лучшей подруге, болтушке Лирнэйн, потому что она не велела никого пускать к себе в покои, где пребывала, не выходя, всё время после похорон принцессы Ауроры. Я понимала её чувства. Нельзя оставаться всё такой же безмятежной, если твой мир пребывает в задумчивой печали, которая вот-вот перерастёт в отчаяние. Оставалась только Шилль, тоже моя подруга и, пусть и менее весёлая, но всё же яркая девушка. И её я быстро нашла, побродив по тем местам замка, в которых она любила прогуливаться, когда ей нужно было побыть в одиночестве. - Привет, рыжая, - как можно веселее крикнула я, как только увидела тонкую спину принцессы. Шилль не обернулась, а просто продолжила идти дальше и изредка останавливаться у окон с красивыми витражами, чтобы лучше рассмотреть картинки. Хрупкая, невысокого роста, с детскими чертами лица, Шилль была всеобщей любимицей. За её наивностью таились стойкость и храбрость. - Шилль, ты моя последняя надежда, - прохныкала я сразу же после относительно задорного приветствия, идя следом за девушкой. - Илэм занят, Онирэн - тоже, да ещё и просит меня заняться биологией, а не боями, Лирнэйн вообще ни с кем не разговаривает, а Рэбер - высокомерный тип, с которым я не хочу тренироваться! - выпалила я и стала ждать её ответа. Шилль вскинула голову, но не остановилась и не обернулась. Тогда я сама приблизилась к ней и несмело взяла её за руку. - Ты тоже так сильно поменялась. Ты тоже не собираешься мне отвечать, да? - с отчаянием произнесла я, заглянув в непроницаемые и уставившиеся в пол глаза. Шилль раньше ходила в оранжево-розовых платьях, а сейчас на ней было тяжёлое синее платье, которое не подошло бы к лицу той весёлой и жизнерадостной Шилль. Но оно определённо подходило к образу нынешней принцессы, чьё выражение лица было каменным. Я чуть не заплакала от осознания того, что Эндес больше не будет прежним. Принцы и принцессы перестали вести себя легкомысленно и стали напряжёнными и осторожными, город опустел. Больше не было солнечной страны, была война. Я не могла признать это, но, поговорив с каждым, кого знала в замке, я больше не смела отрицать: Эндес изменился окончательно. - Я всегда была плоха в фехтовании, - вздохнула Шилль и медленно подняла глаза, а потом остановилась и слабо улыбнулась. - Может, ты всё-таки поговоришь с Рэбером? - Её голос звучал по-прежнему нежно, но в её тоне слышались дрожащие ноты. Её глаза были влажными, а губы растрескались и побледнели. Она провела рукой по моей щеке, и я отчего-то вспомнила маму. Мама и Шилль слишком похожи. - Но ты ведь отличный маг, - возразила я, но поняла, что её бесполезно уговаривать. Она старалась быть приветливой, и всё равно у неё это не выходило: её улыбка начинала подрагивать и стираться с лица. Она смотрела на меня со странной болью, которую ей никак не удавалось скрыть, и с оттенком строгости, которого я раньше в ней не замечала. Она вся была безгранично светлой и радостной девчушкой, которую сложно было принять за взрослого человека. Но сейчас... -...Ладно. Я пойду, - сказала я упавшим голосом после продолжительной паузы. Шилль стояла и с явным нетерпением ждала, когда же я её оставлю, потому что она любила побыть в одиночестве больше, чем разговаривать с людьми, когда ей было невыносимо грустно. Да и вообще никто сейчас из моих тёть и дядь не желал разговаривать. Они были завалены делами и повседневными заботами, которые раньше старались откладывать на потом. Полная разочарования, я села на скамейке в нашем роскошном саду, потому что в замке витала атмосфера сонного царства, а её я ненавидела больше всего. Запах цветов ничуть не привлекал меня, а птицы звенели приглушённо, словно боясь быть услышанными, но я их слышала и ещё больше раздражалась от этого. Прохлада, словно после дождя, витала в воздухе, и я старалась ни о чём не думать и просто наслаждаться спокойствием, царившем в пустом саду. Редкие в этой части сада деревья шелестели листвой, слегка наклонялись от каждого порыва ветра и осыпали синими листьями дорожки. Кроме шелеста деревьев и пения птиц я ничего не могла услышать, и эти тихие минуты были наполнены спокойствием и расслабляли. Я почти забыла обо всём на свете, наслаждаясь тёплым светом серого солнца. Запах цветов, дурманящий и навязчивый, погружал в дрёму. - Тебя ждёт Станиад, - послышался за моей спиной мягкий голос Илэма. Парень со снежными пушистыми волосами, одетый, как всегда, во всё белое и элегантное, сел рядом со мной на скамью и задумчиво стал рассматривать просторы цветущего сада, раскинувшиеся перед нами. - Ящер бы его побрал, - прорычала я. - Онирэн всерьёз считает, что мне нравится биология?! - Илэм добродушно усмехнулся. - Может, он так не считает, но это пригодится тебе в жизни больше, чем твоё рвение стать лучше кого-то и доказать, что ты можешь сражаться. Тебе-то самой хочется брать в руки оружие и идти убивать? - Умный взгляд кристально-серых глаз Илэма встретился с моим, и мне от этого стало не по себе. Илэм тихонько засмеялся и встряхнул изящными волосами, видя, что я смущённо отвожу взгляд. От непритворного смеха, пусть и тихого, на душе полегчало, потому что Илэм, кажется, всё ещё боролся с тоской и всё ещё был готов с уверенностью бороться за свободу Эндеса, в то время как остальные полностью сосредоточились на слабых попытках что-то предпринять и предсказать следующую атаку врага. Он ещё не отчаялся. - Я... просто хочу, чтобы эта лабудень и вся эта война поскорее закончилась и мы опять стали дружной семьёй, и чтобы город стал нормальным, чтобы всё стало прежним. - В моём воображении предстали дома, украшенные живыми зелёно-синими гирляндами из растений, цветочные клумбы в каждом дворе, пылающие радугой, влюблённые парочки на пологих крышах домов, куда без проблем могла забраться и я, будучи даже семилетним ребёнком. Площадь города, которую я внезапно вспомнила, кишела радостными людьми, сновавшими по многочисленным магазинчикам с диковинными товарами из других измерений. Кругом резвились дети, танцевали подростки; всё пространство было наполнено гулом голосов и множеством восторженных криков: на фестивалях всегда присутствовали странные животные, с трудом привезённые либо из других миров, либо из глубин диких лесов Эндеса. На фе