фи остались одни. Девушка, вслушиваясь в тиканье часов, рассматривала портреты членов королевской семьи в синих рамках и будто бы не замечала меня. - Что случилось? - уже настойчивее поинтересовалась я. - А как ты думаешь? - с напором ответила Софи и фыркнула. - В Эндесе война, твою мать убили, а ты не знаешь, что случилось? - Внутри всё сжалось; я начала повторять про себя: «Я переживу, я переживу, я переживу...» - Я знаю, - подавляя слабость, выговорила я и порадовалась тому, что сумела так спокойно ответить. - Но я не собираюсь сидеть сложа руки и с кислой миной. - То есть ты помогаешь сейчас кому-то?! То есть ты не мешаешь всем, а действуешь? Ты это хочешь сказать? - Софи сверлила меня взглядом, полным ненависти. «За что?» - ...Нет, - растерялась я и посмотрела в окно. Я действительно мешала моей семье. Я знала это, но не могла признать. Софи права, она имеет право злиться из-за моей слабости. - Тогда зачем ты вообще нужна? - Я закрыла глаза, чтобы слёз, выступивших на глазах, не было видно. Я знала, что это я виновата в том, что меня не считают полезным человеком. Я не могла плакать. - Наверняка ты считаешь, что можешь помочь. Да, ребёнок пойдёт на войну и спасёт Вселенную от полчищ мерзких тварей. Я бы не говорила этого, если б ты слушалась отца, твоего короля, и не пыталась показать, какая ты самостоятельная. - Я поёжилась. - Знаешь, пока мы не виделись, ты изменилась, - всё таким же агрессивным тоном говорила девушка, расхаживая по комнате. Я слышала её размеренные глухие шаги. - И я изменилась. Но один из нас поменялся в худшую сторону. В каждом твоём движении я вижу... Знаешь, я вижу: «Убейте меня, я ни на что не годная и не собираюсь это исправлять». Но в то же время ты никому не позволишь сказать это тебе в лицо. Ты будешь доказывать, что можешь что-либо сделать. Но мы ведь знаем, что это не так? - Я открыла глаза и увидела, как Софи, немного смягчившись, садится рядом со мной и жалостливо смотрит на меня. - Но всё ещё можно исправить. Отец жалеет тебя, но на Земле всё будет по-другому. Я не буду тебя жалеть. Я помогу тебе стать настоящим человеком. - Почему ты считаешь меня ни на что не годной? Почему ты давишь на меня? - всхлипнула я. - А что ты сделала с тех пор, как вернулась в Эндес? Просто ходила туда-сюда? - Внезапно Софи склонилась ко мне, продолжив ещё более мягко: - Понимаешь, я хочу, чтобы ты выросла нормальной. Поэтому тебе прямо сейчас надо начать учиться и перестать думать об Эндесе. Ты ему ничем не поможешь. - Я почти начала плакать. - А теперь иди и учись, и не вздумай уходить из замка или шляться по городу. Сейчас надо сосредоточиться! Только этим ты можешь помочь. Доверься взрослым, - почти рявкнула Софи и вышла из комнаты; я услышала хлопок дверью. Слёзы потекли ручьём. Что я сделала с того момента, как вернулась в Эндес? Приобрела себе когти, подралась с Рэбером, несколько раз прогуляла уроки, несколько дней провалялась на кровати. Но что ещё я могла сделать? Может, Софи была права. Может, мне надо просто забыть про Эндес: я не гожусь ни в воины, ни в маги, ведь только один навык пускать огненные шарики не может сделать меня магом. Что я вообще могу сделать? Софи была права. Теперь у меня не оставалось сомнений, и я встала со стула, решив уехать из Эндеса. Про вчерашнее обещание Ворону я уже успела забыть. В коридоре раздались шаги и голоса. Я могла различить голос Софи: - Ты недостаточно строг к ней. Я хочу воспитать её как надо. Мы с мамой этим займёмся. - ...Нет, я, в отличие от неё, уже мыслю по-взрослому, а она витает в облаках. - Я сжала зубы и пошагала к классной комнате. - Отец, послушай меня... В её возрасте я... В такой обстановке она вырастет разгильдяйкой. Послушай меня!.. - Речи Софи ещё долго звучали за моей спиной. ...Шум в голове становился громче. Я почти не слышала голоса Станиада и рисовала в тетради все три часа, поминутно вздыхая и глядя в окно. Обед я, конечно, решила пропустить, лишь бы не видеть лишний раз Софи. Я ходила по коридорам, изучала портреты и старательно отгоняла от себя плохие мысли. Мне нужно было бороться с ними, мне нужно было пережить этот период жизни, ни о чём не задумываясь. Стоило мне зайти снова в свою комнату, со мной начали твориться странные вещи. В глазах потемнело, я подумала, что падаю в обморок. По комнате бегал красный силуэт, шум в голове переходил в непрерывный хохот. - Кто ты? - испуганно закричала я. Но этот красный силуэт, видимо, не собирался отвечать, или не мог ничего сказать, так как у него не было рта. Но тогда откуда доносился хохот? - Чё орёшь? - Дверь в комнату приоткрылась и в проём заглянул Рэбер. Все посторонние звуки сразу исчезли, красное пятно испарилось, и я мысленно поблагодарила Рэбера. - Э-э... просто... - Я почесала голову. Что отвечать? Что у меня галлюцинации или что по комнате гуляет красный призрак? - Понятно, - усмехнулся Бер и захлопнул дверь. Я присела на кровать, глубоко дыша. «Вероятно, это от недосыпания», - решила я и легла. Странное чувство внутри разгоралось; я не могла его объяснить, но оно было знакомо мне. Пока я медленно проваливалась в сон, жжение в груди поглощало меня. Я уснула как раз тогда, когда это жжение, распространившись по рукам и ногам, достигло головы. Последующие три дня я видела этот красный силуэт везде. Он стоял за спинами тех, с кем я разговаривала. Когда я смотрела в окно, красное пятно витало по саду. Когда я смотрела в зеркало, оно было везде. Но я не могла плакать или бояться, потому что чувства внезапно перестали существовать. Все эти три дня Софи следила за тем, чтобы я вовремя вставала, вовремя приходила на уроки и не ходила по замку без дела. Она действительно поменялась, потому что раньше девушка была не против поиграть во что-нибудь или прогуляться, а теперь она была полностью занята учёбой и моим воспитанием. Ведь она решила, что только она способна вырастить меня. И это несмотря на разницу в возрасте в два года. Онирэн, Шилль ко мне не подходили и со мной не заговаривали, Лирнэйн и Илэма я не видела. Я находилась в отчаянии; я видела галлюцинации в виде красных пятен и слышала смех, но никто не собирался помочь мне. Пожалуй, отчаяние было единственным чувством, на которое я ещё была способна. Как-то раз я случайно подслушала разговор Онирэна и Шилль о том, что сейчас меня надо оставить, потому что излишняя жалость действительно может навредить мне. Видимо, поэтому они лишь перебрасывались со мной короткими приветствиями, предоставив меня самой себе. Наконец выгадав момент, когда Софи уйдёт в свою комнату - читать толстенные книги по философии, - я выбежала из замка. В саду дышать было гораздо легче. И всё бы ничего, но красное пятно, издавая странные трещащие звуки и при этом смеясь, подкатилось (или как оно передвигается?) ко мне и теперь неслось рядом. Я всматривалась в странные шипящие очертания и пришла к выводу, что галлюцинация не представляет для меня угрозы. Разве что это один из признаков психической болезни. Но я переживу. Сама виновата. Абсолютная пустота в саду завораживала; даже птицы перестали петь и солнце скрылось за пеленой облаков. Я сидела на излюбленном месте вместе с красным пятном, которое не прекращало пытать меня своими устрашающими звуками. Когда я протянула руку, чтобы коснуться галлюцинации, ладонь прошла насквозь. «Ну конечно», - усмехнулась я. Странно было ещё то, что пятно постепенно обретало более чёткие очертания. Будто бы моя болезнь усиливалась с каждым днём. Видимо, так и есть, вздыхала я, всматриваясь в пятно. Теперь у меня было время, чтобы всё обдумать. Ведь сомнения всё же были во мне, я не могла взять и разочароваться в себе, несмотря на доказательства того, что в Эндесе я буду бесполезна во время войны. А может, и не только во время войны. Я раздумывала над тем, нужно ли мне уходить. С одной стороны, я хотела помочь Эндесу и спасти его, но как? А впрочем, не важно, как, ведь я же дала обещание маме. А с другой стороны, я начинала понимать, от чего схожу с ума: моя родина перестала быть такой, какой я её помнила. Без мамы мне нечего тут было делать, ведь своим присутствием Аурора всегда согревала меня. И сейчас, хотя я и не рыдала от каждой мысли о маме, я ощущала тупую тоску. Мне было скучно, ощущение ненужности нарастало с каждым днём. Потому что мама, пожалуй, была единственной, кто любил меня до потери пульса. Я вздохнула и сказала вслух: «Лучше уйти», а потом посмотрела на красное пятно, словно ожидая, будто бы оно возразит или согласится. Лишь хохот был ответом, а потом наступила тишина. Пятно перестало шипеть и куда-то уползло. Я вздрогнула: почему я смотрела на эту штуку так, как будто она была со мной всегда? - Здравствуй! - прозвучал голос Илэма, и мне потребовалось некоторое время, чтобы определить, откуда идёт голос, ведь звон в ушах сильно мешал различать звуки. - Привет, - улыбнулась я натянуто, когда беловолосый подсел ко мне. - Заметила, какой стала Софи? - шёпотом, как будто нас подслушивали, спросил Илэм. Я кивнула, глядя вдаль. А вдали не было ничего, кроме унылых домов, таких пустых и блёклых без жителей. - Она всем, даже своему отцу, теперь перечит и спорит по каждому пустяку. Нервное напряжение, видать. - Илэм усмехнулся, но, видя моё выражение лица, решил поинтересоваться и мной. - Она наверняка взялась воспитывать и тебя? Над Рэбером она уже работает, - засмеялся Илэм. - Начит