Зал стонал вместе с ними. Зал ревел многотысячной глоткой. Пылающее сердце Джалана пульсировало в ритме безумного, кровавого танца, где двое упивались друг другом до нестерпимого желания растерзать друг друга.
И, когда музыка смолкла, зал тоже замолчал — охрипший от крика, ослепший от блеска, задохнувшийся от оргазма. Артисты поклонились — и на сцену обрушился дождь золотых конфетти.
— Миллион голосов за четыре минуты! — вопил ведущий, бросаясь на сцену. — Поздравляю, вы в финале! Дорогие телезрители, оставайтесь с нами — на шоу «Голос империи»!
Сафира сидела на полу гримерки и ревела, как маленькая девочка, разбившая мамину любимую вазу. Венсан сидел рядом, прижимая ее дрожащее тело к правой половине груди, потому что левая — та, что ближе к сердцу, была занята. Там примостился Флоран, все время тихонько стоявший за кулисами. Он тоже рыдал, обнимая вычурную фляжку.
— Сволочи! — заплетающийся язык ресторатора не слушался, но высказаться очень хотелось, — Я ведь поверил! Я вам поверил!
— Слышишь? — Венсан расхохотался и ткнул Сафиру в бок. — Он поверил. Убедительно мы с тобой сработали, птичка моя. А ты не реви, — он еще крепче прижал к себе партнера. — И не ревнуй.
— Да? Так просто? — насупился мужчина и снова завел свое, — Убить тебя. И застрелиться. С горя.
— Дай сюда, — Венсан отобрал фляжку и сделал изрядный глоток. — Не забудь написать в предсмертной записке — за мою безвременную смерть можете вырвать сердце беспощадному Венсану. Потому что без тебя я все равно как без сердца.
— Охренеть у вас высокие отношения, — изумленно высказалась вторая конкурсантка из их группы и ядовито добавила. — Со мной вы так не танцевали, маэстро.
— Ну вот ты еще меня поревнуй!
И Сафира, не выдержав нервного перенапряжения, залилась истерическим смехом. Уткнулась в колени Венсана и от души обняла за ноги его пьяного любовника.
Глава 5
Триединая империя, Джалан
Район Аккелена, частный компаунд
Две альвы. Двое людей. Неудобный стол. Неудобные стулья. Но цель встречи не предполагала акцентов на комфорте размещения.
— У каждого есть свои слабости, — осклабился один из людей. Второй подвинул стопку толстых папок. — Достаточно просто вовремя узнать, какие именно. И до поры до времени не сообщать об этом. Просто, скажем, зафиксировать метод воздействия. На будущее.
— Чем больше люди уверены в своей безнаказанности, тем больше расслабляются, — подтвердил второй. — Совершают больше ошибок. Потом чудят, потом наглеют. Зато потом из них можно вить веревки… хотя нет, из этих — канаты.
— Нам нужно абсолютное большинство голосов, — сообщила альва.
Человек перебрал папки.
— Бетан, Морин, Фарадей, Страго, Уоллес, Кормак, Дункан, Райвен…
— Райвен — нет. Они с Коннором лучшие друзья. Друидов и де Зирта тоже вычеркиваем. Родственные связи. Я поясню еще раз. Нужно не просто большинство голосов за смертную казнь. Согласие каждого на наше ментальное воздействие. И ноль сомнений. Рука правосудия примет только то решение, которое сделано с полной уверенностью. Эти люди ни на секунду не должны сомневаться. И сопротивляться… нашей помощи.
— Тогда у нас семеро, — человек передвинул альве семь толстых папок.
— Семеро против пяти? Более чем достаточно.
Триединая империя, Джалан
Район Фирих, департамент налогов и сборов
Пятый этаж здания полностью занимало отделение таможенных сборов. Кабинет лорда Фарадея расположился в самом конце коридора. Высокое начальство предпочитало тишину.
Обязательный срок государственной службы для высшей знати составлял десять лет, а затем можно было уйти в коммерческую сферу или добровольно остаться, продолжая делать карьеру чиновника.
Фарадей относился ко второму типу. Нужной «хватки» для коммерции в нем не было. Зато он был хорошим системным служакой: в меру гибким, в меру способным закрыть глаза, когда это было необходимо. И теперь его «выборочная слепота» дала оригинальное осложнение — на сердце. Которое бешено колотилось от страха.
Гости, заглянувшие к нему в кабинет, положили на стол папку. В ней лорд обнаружил несколько листков, подписанных его собственной рукой.