Песня закончилась. И на несколько секунд наступила по-настоящему зловещая тишина, в которой замерли артисты — и беззвучно полыхала сцена.
Тагир поднял руки. И нарочито медленно сделал три протокольных хлопка — пальцами по ладони.
Зал взорвался аплодисментами. Обезумел. Зрители неистово закричали на тысячи голосов. Ведущий завопил в микрофон, а на экране, показывающем количество голосов, отправленных жителями империи, замелькали цифры. На десятом миллионе табло остановилось — это был предел счетных возможностей.
Никогда в истории шоу «Голос Империи» не было такого количества желающих одновременно выразить свое мнение.
Магистр де Зирт извлек из-по балахона еще одну флягу и протянул стоявшему за кулисами Венсану. От содержимого снова пахнуло чем-то острым и химическим, но уже другим. Маэстро непослушными, дрожащими руками вцепился в сосуд. Но горный коньяк, изготовленный лучшим алхимиком империи, сделал свое дело. И уже второй глоток не столкнулся со стучащими от нервов зубами. Он прошелся огненной волной, выжигая страх, успокаивая и умиротворяя.
Де Зирт удовлетворенно хмыкнул, взял маэстро под руку и повел в гримерку. Где в «походные» стопки уже было разлито такое же остро пахнущее «успокоительное» — для возвращающихся со сцены артистов.
Триединая империя, Джалан
Район Хеске, главный концертный зал, банкетная зона
«Понравилось представление?» — Джа была в своем духе.
Лорд Райвен аккуратно обвел глазами всю немалую территорию банкетного зала. Высматривая характерное яркое пятно. Модная редакторша никогда не появлялась на публике в скромных нарядах. Но, по всей видимости, сегодня решила изменить своей привычке. Или вовсе не появиться.
Зато он увидел двух других разнаряженных представителей «Дивы». Сотрудников главного вестника имперской моды всегда можно было легко опознать по манере подражать стилю высокого начальства.
По залу пронесся, коротко поздоровавшись со всеми, Флоран. Маэстро выступал в роли распорядителя фуршета. Гаральд поймал себя на мысли, что в империи, благодаря активному влиянию лангардца, появилась прекрасная традиция — нормально кормить гостей во время длительных мероприятий. В тех же ниратских театрах, куда ему неоднократно доводилось ходить, культурная программа была намного богаче, а вот организация — однозначно хуже. Видите ли, в храмах искусства «жрать не принято». Поэтому во время антракта работал один-единственный буфет, где предлагали коньяк в пластмассовых стаканчиках редкой убогости и полностью соответствующую этому основному блюду скудную закуску. Нередко — в весьма заветренном состоянии. А, чтобы окончательно превратить представление в театр абсурда, буфет располагали рядом с туалетом. Чтобы пятьсот человек, стоящих в очереди, смогли в должной мере насладиться ароматами. Неясно, откуда появилась эта более чем сомнительная традиция, но в империи ее быстро удалось изжить.
Лангардцы о себе в шутку говорили, что они думают не только головой, но и желудком. Поэтому у них в театрах считалось хорошим тоном включать в стоимость билета фуршетный зал. Каковой стараниями Флорана теперь появился и в имперском театре.
Учитывая, что утром аппетит отбили новости, пообедать на работе не вышло, Гаральд не просто хотел есть. Ему было наплевать на все культурные традиции и правила этикета, вместе взятые и в пучок связанные. Поэтому, пользуясь тем, что все активно и громко обсуждали представление, он занял одно из кресел возле стены и уютно разместился там с огромной тарелкой закусок. На возможные косые взгляды ему тоже было плевать. Пусть хоть глаза сломают.
Теперь он спокойно ел и с интересом слушал разговоры. Банкетный зал гудел, обсуждая и саму постановку, и поведение императора — как ему удалось в таких безумных обстоятельствах сохранить столь завидное спокойствие. А мог бы и уйти. Но не ушел. Мог бы и прекратить! Но не прекратил.
«Стальные нервы у мужика», — подумал Гаральд.
И тут началось второе представление. Какая-то расфуфыренная девица подлетела к Фарадею и начала громко высказывать ему все, что думала. О его обещаниях, о том, что он посмел ее бросить, и что это за девка рядом с ним? По степени внезапности сей выпад можно было сравнить только с его неуместностью.
Лицо Фарадея изобразило перекошенную гримасу, которую моментально поймал в кадр репортажный фотограф. Лорд выругался так, что даже прошедший Военную академию капитан Райвен удивленно воззрился на всегда благостного старого паскудника.