— Ииии?
— Нам нужно поймать живого контроллера.
— Ты себе это как представляешь? Что кто-то сунется живьем в портал? С риском оттуда уже не выбраться?
— А выманить? — азартно предложил Павел.
— Чем, морковкой? Ну-ну.
— Я пока не знаю.
— Мы не можем рисковать. Если мы не закроем портал до того, как контроллер появится на нашей территории, искажения станут слишком сильными. Мы и так не можем использовать на территории портала ни бронетехнику, ни артиллерию. А они не сдаются живыми и создают зоны искажений в радиусе два километра. Хорошая попытка, но нет. Изучай дальше. Пока слишком сыро. Но твой ход мыслей мне нравится, — одобрил де Зирт. — Что-то в нем есть. Просмотри литературу из хранилища, стеллаж трансфизики. Про время помнишь?
— Помню. Спасибо, магистр.
— Не смей попадаться!
Де Зирт счел свой долг за неделю выполненным на сто двадцать процентов. Зашел в свою дежурную комнату, снял балахон и обувь, покосился в сторону душа, но решил, что проще с утра поменять постельное белье. С этой мыслью он, как и планировал, повалился в кровать и моментально уснул.
Триединая империя, Джалан
Район Хеске, редакция журнала «Дива»
Рабочий кабинет Лори отделяла от общего редакционного муравейника прозрачная стена из альварского композита. Такое решение было принято с логической целью: подчиненные всегда должны чувствовать на себе взгляд начальства. Но при этом не мешать своим вечным гулом и топотом. При необходимости уединиться всегда можно. Достаточно нажать кнопку на пульте — и композит за секунду приобретал стопроцентную непроницаемость, а происходящее в кабинете полностью скрывалось от глаз сотрудников.
Сейчас стекла были прозрачными. И Драган, сидевший в редакторском кресле, смотрел на одну из сотрудниц за перегородкой. Та, кажется, полностью позабыла, зачем вообще пришла на работу. Потому что за спиной у молодого человека стояла сама госпожа главный редактор и… разминала ему плечи.
— О как смотрит. Сейчас дыру глазами просверлит. А потом ведь будет думать, не пойми что, — заметил Драган и подмигнул незнакомой журналистке. Та в ответ вспыхнула и, прикусив губу, поспешно отвернулась.
— Если она вообще начнет думать, хотя бы о том, как затащить тебя в постель, это будет уже большой успех. По крайней мере, напишет о тебе восторженный репортаж. Организую ей аккредитацию на твой концерт.
— Чем мне нравится имперская либеральность. Хоть две жены, хоть пять мужей.
— Законопроект еще не одобрен.
— Но свобода нравов уже цветет.
— Некоторым хватает и одного партнера, — хмыкнула Лори.
— Такие хваткие — большая редкость.
— Во всех смыслах большая. Смени тему.
— Сменил. Ты как сама-то как? После всей этой… истории?
— Паршиво, — Лори положила голову на плечо Драгана. — Устала. Сдать что ли номер и на неделю свалиться?
— Когда ты последний раз валялась? — молодой человек поцеловал ее руку. — Не переживай, скоро все закончится.
— Как раз по этому поводу, мне кажется, я и переживаю. Но это все глупости. И пора выкинуть их из головы.
— Легок на помине…
По журналистскому муравейнику пробиралась крупная фигура лорда Райвена.
Драган тут же встал с кресла и философски произнес:
— Что-то кончается, что-то начинается… А я, пожалуй, пойду.
Лори выругалась и дотянулась до пульта, активирующего композит. Наблюдать за подчиненными, конечно, важно. Им только дай почувствовать слабину — и о работе забудут моментально. Но с еще большей вероятностью они окончательно впадут в забытье, если будут и дальше наблюдать за личной жизнью редактора.
— Имперская транспортная служба, — Гаральд с вызовом посмотрел на Джа. Драгана, выходящего из кабинета, он словно проигнорировал. — Не желаете примерить?
— Примерить? — Джа уселась на кресло и скинула туфли. — Почему бы и нет? Вдруг плохо отремонтировали, и придется еще раз везти в мастерскую. Не вызывать же… курьера повторно?
Карикатурно поклонившись, Гаральд встал на одно колено и на несколько секунд задержал руку на лодыжке Джа. В огромной ладони миниатюрная ножка казалась совсем крохотной. А лаковая туфелька — и вовсе кукольной.
«А потом исчезни из моей жизни. И на этот раз желательно навсегда», — снова прозвучали в его голове слова, сказанные там, на балконе Донжона.
Лорд внезапно осознал: это его последняя шутка. Он больше никогда не прикоснется к этой женщине. И от этой мысли стало невыносимо тоскливо. Он бессильно припал лбом к колену Джа, пытаясь отсрочить неизбежное.