Ким остановился. За его спиной шумно тарахтела мотором какая-то страхолюдная машинерия. Друида это пугало, но он старался сохранять хотя бы внешнее спокойствие.
— Беру назад свои слова относительно вашего понимания экономики.
— Я напишу список необходимого оборудования на замену. У нас максимум год, — взгляд Андрея Ивановича стал решительным и жестким.
— Это будет сложно, — Ким запустил огромную длань в бороду и начал расчесывать ее пальцами. — Однако я не сказал, что это невыполнимо.
Закончив с Андреем, Ким посетил сам поселок. Ему было важно видеть не только как идет производственный процесс, но и как живут люди, населяющие эту странную зону.
Дежурные забегали (не ожидали, конечно), даже спрятать следы карточных развлечений и бутербродов на рабочем месте не смогли. Ким по привычке сделал вид, что ничего не заметил. Подобное вполне вписывалось в понятие «нормально работают». Друиды не любили несвободы и жестких ограничений, в том числе, дисциплинарных.
— Как обстановка? — поинтересовался патриарх у наблюдателей. — Жалобы, пожелания?
— Жалоб нет, — тут же замотал головой один из дежурных. И эта истовость насторожила. Равно как и тахикардия, которую друид тоже заметил.
Ким, не церемонясь, пошел в гости к посельчанам. Хочешь узнать, чем живет народ — пойди да спроси.
Из неспешной беседы с несколькими женщинами он выяснил, что дамы «ужасно скучают за гречкой, и селедки у вас тут нет». Это единственное, что он запомнил из бесконечной трескотни о недостающих в империи привычных продуктах. Затем гастрономическая тема была исчерпана, и началась социально-культурная. Можно было бы и клуб какой-нибудь организовать. В том, старом поселке планировали, но сделать не успели. Это патриарх тоже взял на заметку.
А вот как бороться с тотальным пьянством, он не знал. Точнее, проверенный метод был, но друиды его не жаловали — как любые насильственные меры. К тому же, распитие горячительного не особо сказывалось на продуктивности, и Андрей пояснил, что «для этого контингента — еще нормально», поэтому патриарх не вмешивался.
Напоследок выяснилось, что в особом внимании нуждается только один — некий юноша по имени Костя, который вернулся с праздника урожая «сам не свой», «лица на нем не было», и с тех пор за него тоже переживают.
«А вот это плохо», — задумался патриарх и аккуратно выяснил, где искать Костю. Оказалось, что в доме на окраине. И его, конечно же, проводят.
Юноша пребывал в том состоянии, которое принято называть тяжелой депрессией. Даже дверь не открыл, крикнул с места «войдите» и продолжил заседать на кровати, уставившись в окно.
— К вам можно? — двухметровому друиду было тесно в вагончике, построенном под человеческий рост. Пришлось изрядно пригнуться.
— Я же сказал, входите, — юноша явно не выказывал желания общаться.
— Меня зовут Ким, — патриарх без приглашения уселся на кровать. Не стоять же, согнувшись.
И тут на колени к нему, отчаянно царапая подол балахона, уверенно вскарабкался абсолютно белый котенок. Ким привык, что живность к нему прибегает общаться, поэтому самому факту не удивился. Подумаешь, ластится и мурчит. Но ни в Империи, ни в известных соседних странах кошки не рождались белыми и вот такими пушистыми, с хвостами-метелками. А этот маленький наглец уже вовсю игрался с длинной бородой.
— Ваш красавец? — поинтересовался Ким.
— Нравится? — безжизненно спросил Костя, — Дарю.
— Спасибо, — несколько растерялся патриарх. — Неожиданно. И я здесь с другой целью. Что с вами произошло на празднике?
Костя матерно выразился. Глаза старого друида засветились, котенок зашипел и отпрянул в сторону — на груди патриарха завибрировал ментальный амулет, почти такой же, какой когда-то использовал Ахасо, чтобы поговорить с иномирянами. Морщинистая ладонь легла на руку юноше Косте. Ким не был менталистом, но кто сказал, что при желании нельзя изготовить накопительный артефакт? Эфир — всего лишь энергия, которой при должном умении можно управлять. Не всегда, не безгранично. Не без последствий. Но в особых случаях — можно.
Триединая империя, Джалан
Район Эззо, Академия государственного управления
Де Зирт застал следующего посетителя буквально на пороге кабинета. Это был высокий, жилистый мужчина с резкими, неправильными чертами лица, немного искривленным горбатым носом и крайне выразительными голубыми глазами.
— Маэстро Венсан, доброе утро.