– Ты все ставишь с ног на голову, – раздраженно бросила Тори. Она почувствовала, что почва уходит из-под ног. – Когда Лисси сказала о наших отношениях, это слышала Фэйф. Она тоже была в магазине.
Он нахмурился, и она почувствовала удовлетворение.
– А теперь тебе эта история уже не кажется такой забавной?
– Если Фэйф станет меня шпынять за это, а она не устоит перед соблазном, значит, мне пора извлечь из происшествия кое-какую пользу.
Кейд крепче стиснул ее руку, уронил очки на землю и прижал Тори к себе. В ушах у нее зазвенел колокол тревоги, и она уперлась ладонью в его грудь.
– Ты что делаешь?
– Хочу тебя поцеловать.
– Не смей!
Но его губы уже нащупали ее рот.
– Я не укушу тебя. Обещаю.
И он сдержал слово. Не укусил. Его прикосновение одновременно успокаивало и возбуждало, оно будило подавленные потребности и желания, но нет, боли он ей не причинил. Губы его были мягкими, нежными, теплыми. Горячая волна затопила ей сердце, и в этот момент он отступил назад.
– Мне этого хочется с того самого момента, как только я тебя увидел.
Рука его поглаживала ее шею и затылок. Голова у Тори закружилась, и ощущение это ей не очень понравилось.
– Но я не желаю…
Она отступила на шаг, и под ногой раздался хруст.
– Черт возьми, вторая пара за неделю, – покачал головой Кейд, глядя на раздавленные очки.
– Кейд, я не очень гожусь для этого.
– Для чего? Для поцелуев?
– Нет. – И, к своему удивлению, Тори рассмеялась. Как только ему удается ее рассмешить, когда она так зла? – Для отношений, какие бывают между мужчиной и женщиной.
– Значит, тебе нужно в них попрактиковаться.
– Но я не хочу практиковаться. Однако она только вздохнула, когда он поцеловал ее в лоб.
– Кейд, ты очень многого не знаешь обо мне.
– А ты обо мне. Давай исповедуемся. И вечер такой хороший. Почему бы нам не прокатиться? По пути сделаем остановку и чего-нибудь поедим.
Он взял ее под руку и потянул за собой с поля.
– Тори, я человек терпеливый. Оглянись, обрати внимание на поле и поймешь, насколько я терпелив. Три сезона мне потребовалось, чтобы превратить ферму в такую, как я хотел. Еще есть люди, которые издеваются надо мной потому, что я не пошел привычным путем. А то, что людям непонятно, их обычно раздражает.
Тори взглянула на Кейда и отвернулась. У обворожительного беззаботного человека, забавляющегося ее раздражением, есть в характере стальная жила, и неразумно об этом забывать.
– Я это знаю. Узнала на собственном опыте.
– Тогда почему бы нам не считать себя неудачниками и не посмотреть, куда это нас приведет?
– Не понимаю, о чем ты. Ни один из Лэвеллов никогда не был неудачником.
– Ты так думаешь, потому что я еще не успел тебе надоесть своими поучениями насчет органических удобрений и красоты неотравленного химикатами хлопка.
Он как бы между прочим поднял к губам ее руку и поцеловал.
– Однако надоем, потому что новой жертвы у меня не было вот уже несколько месяцев. И вот что я предлагаю: поезжай домой. Мне надо принять душ и переодеться, а потом я заеду за тобой примерно через час.
– Но у меня есть и дома дела, – слабо возразила она.
– Господи, да нет ни одного дня в жизни, когда бы не нашлось дел.
И он открыл дверцу ее машины.
– Приеду через час, – повторил Кейд, когда она скользнула в машину и взялась за руль. – И, Тори, чтобы не было никакой путаницы: у нас с тобой назначено свидание.
Он захлопнул дверцу и, сунув руки в карманы, неспешно пошел к своему грузовичку.
Глава 10
– Не будь злюкой, Кейд. Я прошу всего лишь о небольшом одолжении.
Фэйф растянулась на кровати брата, подперев лицо кулачками и нацелив на Кейда самый умильный взгляд. После смерти Хоуп у нее появилась привычка приходить в комнату Кейда, когда одиночество становилось невыносимым. Теперь она заходила, когда ей что-нибудь от него требовалось. Они оба это знали, и он, по-видимому, не обижался.
– Не трать на меня свои сногсшибательные взгляды. Обнаженный по пояс, с еще влажными после душа волосами, Кейд вынул свежую рубашку из шкафа.
– Мне самому нужна сегодня вечером машина.
– Но ты можешь пользоваться ею в любое время. – Она капризно надула губки.
– Да, верно, могу. И хочу использовать сегодня вечером.
Он улыбнулся ей улыбкой, специально припасенной для надоедливых родственников.
– Я единственная, кто ездит за провизией, которой ты набиваешь себе живот. – И Фэйф поднялась, встав на колени. – И сегодня я заезжала в химчистку за твоими дурацкими шмотками. И все, что я прошу от тебя, так это одолжить на один вечер твой автомобиль. Но нет, ты чересчур эгоистичен для этого.
Он надел рубашку и начал ее застегивать с невозмутимым видом.
– И что же дальше?
– Я ненавижу тебя! – И Фэйф швырнула в него подушкой, однако та пролетела мимо на целых полтора фута. Ей никогда не удавалось попасть в цель.
– Надеюсь, ты разобьешь свою проклятую машину и заживо сгоришь.
Следующая подушка пролетела у него над головой, но он даже не позаботился наклониться.
– Надеюсь, разбитое стекло попадет тебе в глаза, и ты ослепнешь, а я над тобой посмеюсь, когда ты вернешься домой.
Кейд отвернулся от нее, что уже было намеренным оскорблением.
– Что ж, если я разобьюсь, завтра вечером тебе не захочется одалживать то, что останется от машины.
– Мне она нужна сегодня и сейчас!
– Фэйф, золотко мое… – И он, заправив рубашку в брюки, потянулся к комоду за часами. – ..Ты всегда все хочешь немедленно, – и, не совладав с желанием подразнить ее, позвенел ключами, – но сегодня ты машину не получишь.
Она издала пронзительный боевой клич и соскочила с кровати. Кейд, конечно, мог бы отстраниться, но предпочел крепко схватить ее за руки, помешав пустить в ход острые ноготки, нацеленные ему прямо в лицо. А кроме того, если бы он посторонился, сестра с размаху врезалась бы, ослепленная яростью, в его комод.
– Ты ушибешься, – предупредил он, вытанцовывая с ней на месте и держа ее руки над головой.
– Нет, я тебя убью. Я вырву твои глаза!
– Ты сегодня просто зациклилась на желании меня ослепить. Но если тебе это удастся, то как тогда я буду любоваться твоей красотой?
– Отпусти меня, ублюдок. И дерись, как мужчина.
– Если бы я как мужчина подрался с тобой, то выбил бы твои мозги, и дело с концом.
Чтобы еще сильнее ее позлить, он наклонился и молниеносно ее поцеловал.
Фэйф поникла, из глаз брызнули слезы поражения.
– Ладно, отстань. Не хочу и смотреть на твою старую безобразную машину.
– Слезы не помогут. Да и слишком легко они тебе даются. – С этими словами он поцеловал ее в щеку. – Завтра я тебе дам автомобиль, катайся хоть целый день и полночи, если захочешь.
Кейд нежно пожал ее руки и стал было отступать к двери, но тут у него посыпались звезды из глаз, так сильно она пнула его в щиколотку.
– Черт побери! – И он захромал, стараясь превозмочь боль. – Хитрая дрянь.
– Радуйся, что я колено в ход не пустила. Кейд нагнулся, чтобы растереть связки, и Фэйф мгновенно прыгнула, нацелившись на ключи, которые он все еще держал в руке, и вырвала бы их, но он вовремя увернулся, и она, не удержавшись, с грохотом растянулась на полу.
– Кинкейд! Фэйф, Эллен! – Голос прозвучал так, словно по шелку стегнули плетью. Бледная, оцепеневшая, на пороге стояла Маргарет.
– Мама… – начал было Кейд, но она прервала его:
– На лестнице слышно, как вы кричите и ругаетесь. И судья Перселл, который у меня сегодня в гостях, тоже все слышал. И Лайла тоже, и дневная горничная, и молодой человек, который пришел, чтобы проводить ее домой.
Она демонстративно сделала паузу, давая детям как следует проникнуться сознанием недопустимости такого поведения.
– Возможно, вы считаете, что так вести себя позволительно, но я этого не считаю и не хочу, чтобы гости, слуги и посторонние люди решили, будто я воспитала двух гиен.
– Заставь его извиниться передо мной, – хмуро потребовала Фэйф, потиравшая ушибленный локоть. – Он меня толкнул.