7 марта, среда. Преподаватель военной кафедры полковник Петров рассказывал: в блокаду Ленинграда он командовал артиллерийским подразделением, тогда в артиллерии еще были лошади. Но не было сена. Бойцы выкапывали из-под снега мох и варили его на корм лошадям. Тех лошадей, которые готовы были вот-вот околеть, забивали и везли на завод, где из конины делали колбасу для ленинградских детей. Директор завода постоянно жаловался: лошадей (трупы) доставляют обглоданными. Это бойцы кусочками срезали мясо…
Парторг курса Глинкин предложил Андрею Гервашу:
– Мы тебя в профком толкнем…
– Работа трудная, – начал отговариваться Андрей.
– Ты раскинь мозгами: для нас, переводчиков (Глинкин тоже из переводческой группы – польской), характеристика – первое дело.
И это говорит парторг!
После размышления над его словами я пришел к выводу, несколько самоуспокаивающему: мол, что бы они там, наши активисты, наши идейные отцы, ни говорили, как бы ни мыслили, подчас обескураживающе, но они ведь действительно работают, этого от них не отнимешь.
15‐е, четверг. Было профсоюзное собрание в группе. Говорили о создании коллектива. Коллектив, заявил Юрий Романов, – это контроль друг за другом. Такого коллектива у нас нет11.
23‐е, пятница. Преподаватель сербского языка, политический эмигрант из Югославии Иван (ударение на первой букве) убежден, что нас после окончания университета пошлют в Югославию – люди там нужны (для свержения антисоветского режима генерала Тито, надо полагать, или для шпионажа)12.
Отец, придя с работы, говорит, что из Кореи, где идет война с участием американцев13, привезли в Ленинград маленьких детей и тем семьям, которые примут их к себе, дают по 600 рублей.
30‐е, пятница. Вечером был в ремесленном училище, по заданию комсомольской организации, рассказывал биографию Сталина. Слушателей было мало – человек десять.
Психологический момент: веду рассказ о Пресне. Слушают внимательно, аж глаза выпучив. Мне радостно, что так увлеченно слушают. Говорю о гибели машиниста Ухтомского14 и в то же время улыбаюсь, глядя в глаза завороженно слушающего меня мальчишки, – приятно, что смог его заворожить. Однако говорю-то о смерти человека! А сам улыбаюсь. Прилагаю неимоверные усилия, чтобы погасить улыбку, но она то потухает, то вспыхивает снова.
8 апреля, воскресенье. Подходит к Андрею, комсоргу нашей группы, Цауне из комсомольского бюро: «Ты, – говорит она ему, – прими меры против прогульщиков – много их у вас. А не то вызовем всю вашу группу на партбюро, там цацкаться не будут. …Может, помощь группе нужна или сами справитесь?»
– Сами, – ответил Андрей.
Вот так администрация факультета, превращая в надсмотрщиков студентов-партийцев и комсомольскую верхушку, бдит за дисциплиной и успеваемостью основной студенческой массы. Хотя цели в общем-то хорошие.
11‐е, среда. Ребята атакуют полковника вопросами о положении в Корее.
– Мы им рожу набьем! – заводится полковник («им» – это американцам). – Во время Отечественной войны они пытались было помериться с нами силой, якобы не распознали нас, за немцев приняли. Да мы их быстро утихомирили.
Прагу, оказывается, почему поспешили освободить? Не потому, рассказывает полковник, что немцы хотели ее взорвать, а потому, что американцы были близко. Надо было не дать им Прагу.
25‐е, среда. Я на Дворцовой площади. Вдали – колонны офицеров. Блестят на солнце, кажется, погонами. Подхожу ближе. Не погоны блестят! Планки орденов и медалей на гимнастерках блестят.
5 мая, суббота. Морячок в трамвае попался удивительный. Со всеми разговаривает, помогает людям подниматься на подножку, говорит «спасибо», когда его благодарят за это. Вышел он из трамвая, видит: милиционер; морячок отдал ему честь; не ожидавший ничего подобного, удивленный милиционер тоже отдал честь, но пустому пространству, потому что морячок уже прошел мимо милиционера. А я вижу: он, этот морячок, засмотрелся на мамашу, вернее, на бабушку (пожилая уже) с двумя крохами, и заулыбался.
6‐е, воскресенье. Велика сила привычки. Живется хорошо, а по-прежнему люди выползли на огороды. В Невском районе роют повсюду, перед самыми домами. Дымят костры. Под нашими окнами на втором этаже скрежещут о твердую землю и камни лопаты. Стоит ребячий гвалт.
11
Романов студент был великовозрастный, в университет попал после службы в армии. (
12
Недовольство Сталина проявляемой главой Коммунистической партии Югославии Иосипом Броз Тито самостоятельностью в сфере международной политики привело к ухудшению отношений между СССР и Югославией в конце 1947 – начале 1948 г. и разрыву их в сентябре 1949 г. Советская пропаганда обвиняла югославских лидеров в измене коммунистическому движению, буржуазном национализме и даже в том, что они являются агентами разведок капиталистических стран.
13
Имеется в виду Корейская война (1950–1953) между Корейской Народно-Демократической Республикой, поддерживаемой Китайской Народной Республикой (военные подразделения) и СССР (снабжение армии и финансовая поддержка), и Республикой Корея, на стороне которой воевали воинские части США, Австралии и Великобритании.
14
Во время революции 1905–1906 гг. один из руководителей боевой дружины Московско-Казанской железной дороги машинист А. В. Ухтомский был арестован и расстрелян без суда.