Кто убьет тирана или вождя олигархии или тот, кто ниспровергнет олигархию, получит от города талант серебра в тот же день или на следующий, а народ должен поставить ему бронзовую статую…
Каждый тиран имеет свой день расплаты.
Пролог
Он прилетел в столицу рейсовым самолетом Якутск — Красноярск — Москва, получил багаж — видавший виды желтой кожи чемодан, скользнул веселым взглядом по толпе встречающих и направился к выходу. В тот же момент его вычислили.
— Лох! — радостно, словно Америку открыл, воскликнул парень, похожий на таксиста, отклеился от пластиковой стенки и, позвякивая связкой ключей, бросился наперерез потенциальному пассажиру.
— Такси не желаете? Отвезу подешевле.
— Тебе что, мой пиджак понравился? — обнажил в широкой улыбке зубы лох.
Таксист сначала удивился: пиджак ничем не отличался от своих собратьев, раз в месяц сотнями выбрасываемых в московские магазины, — обыкновенное букле в клетку, — но, присмотревшись, понял, что вопрос правомерен: пиджак был явно с чужого плеча — размера на два-три больше, поэтому его владелец выглядел довольно комично — ну просто вылитый Олег Попов на арене цирка! А так как Олег Попов с арены давно убрался и занялся бизнесом, о чем прекрасно знали все его сограждане, то невольно напрашивалось вышеуказанное определение — лох!
— У меня двое уже есть, — пояснил таксист, — так что, если тебе с нами по дороге, мы договоримся…
— Мне к трем вокзалам, — сказал лох.
— А им на Курский, это рядом, — мгновенно повеселел таксист. — Поехали!
Эх, если бы знал профессиональный катала Леша Тюбиков по кличке Таксист, чем закончится его затея обуть между делом лоха, он бы три раза перекрестился и объехал родное Внуково стороной, самой дальней-предальней дорогой, но… как говорят, чему быть, того не миновать.
Таксист подвел лоха к пожилому мужику с огромным, раздутым, как футбольный мяч, рюкзаком, удочками, подсачником, сказал: «Знакомьтесь», — и ушел брать третьего.
— Откуда будем? — вежливо поинтересовался лох.
— Красноярские мы, — бодро отозвался рыболов-любитель. — В Рязань еду, сестру навестить… А заодно и порыбачу — на Оке подлещик на мормышку хорошо клюет. А вам далеко?
— Я дома, — весело проговорил лох. — А вот прибыл издалека — Якутск.
— На заработки ездил?
— В Мирный.
— Удачно?
— Квартиру освоил, — сказал лох и, видя, что ему не верят, засветил толстую пачку денег.
«Лох, он и в Африке лох». Рыболов-любитель, он же Илья Петрович Уланов по кличке Пророк, главная задача которого в картежной бригаде гонщиков сводилась к тому, чтобы пробить лоха, выяснить, сколько у него на кармане денег (отсюда и кличка — Пророк), проводил задумчивым взглядом взлетевший самолет, глубоко, всей грудью вздохнул и застегнул пиджак на две пуговицы. Это был маяк, условный сигнал коллегам: лох с воздухом, то есть с деньгами, «гоним вдвоем».
Из толпы вынырнул озабоченный таксист.
— Заждались? Не волнуйтесь. Довезу с ветерком. Прошу! — Он услужливо распахнул дверь, и на переднее сиденье впорхнул третий пассажир, Вениамин Григорьевич Шмаков по кличке Воробей — темно-зеленый, с иголочки костюм, золоченое пенсне, «дипломат» — одним словом, интеллигент самого крутого замеса.
Лох и Илья Петрович разместились сзади, но опять-таки согласно инструкции хозяина: Илья Петрович — справа, лох — слева, чтобы, значит, не возникло желание сбежать.
— Поехали? — спросил Таксист.
— Поехали, — кивнул Пророк. — У тебя музыка работает?
— У меня все работает. — Таксист нажал кнопку воспроизведения магнитофона, и салон огласил хрипловатый голос восходящей звезды российской эстрады Маши Ракитиной:
— Сделайте ее чуть потише. — Воробей-интеллигент указал оттопыренным мизинцем на магнитофон. — На дворе весна, природа просыпается…
— Бабочки летают, — мгновенно поддержал его Пророк, — капустницы…
И они начали разводить — мастерски разыгрывать десятки, а может быть, сотни раз отрепетированный спектакль, цель которого — склонить лоха к игре. Разговор пошел по хорошо накатанной колее — бабочки, девочки, проститутки, казино, рулетка, карты…
Лох слушал их, казалось бы, вполуха, но, когда речь зашла о женщинах, которые за возможность отыграться ставили на кон свою честь, заметно оживился, сказал: