— В Якутске одна баба на сорок квадратных километров…
— А в Москве, наоборот, сорок девок на квадрат, — хмыкнул Таксист. — И все как молодые елочки — зеленые и пушистые. Желаешь?
Лох задумался.
— А сколько это удовольствие стоит? — робко спросил Воробей-интеллигент.
— Сто баксов. Ну и мне маленько отстегнуть придется… Как посреднику.
Интеллигент достал бумажник, пересчитал деньги, выругался.
— Не хватает? — поинтересовался Таксист.
— Домой пустой приеду.
Пророк вытащил из кармана пять сотенных бумажек, повертел их между пальцев, что-то соображая, и неожиданно предложил:
— Давай на счастье?
— Это как?
— Или ты с телками кувыркаешься, или я. Идет?
— А я что, по-вашему, «голубой»? — обиделся лох, заметив в руках Пророка колоду карт. — Раскидывай!
Здесь бы Пророку и насторожиться: лох вторично лез на рожон. Первый раз он как бы случайно засветил деньги, а теперь в открытую ломился играть. Есть о чем подумать! Но Пророк пребывал в благодушном настроении — принял после бессонной ночи, проведенной за картами, двести граммов коньяка, расслабился и, утратив бдительность, посчитал дерзость за обыкновенную дурость, которая во все времена требовала наказания. С таким намерением он и раскинул карты.
Первые две партии Пророк умышленно проиграл, а лох, схватив пропуль — наживку, обрадовался и предложил увеличить ставку. Воробей снова пересчитал деньги, огорченно вздохнул и согласился.
До кольцевой дороги игра шла с переменным успехом. При въезде в Москву лох опять выиграл — Воробей вручил ему очередной пропуль.
— Кажется, сегодня ваш день, — сказал он, отпуская галстук. — Продолжим?
Лох посмотрел на Пророка. Тот ободряюще подмигнул — не дрейфь, мол, еще не вечер, — устроил трещотку и протянул ему колоду, из которой уже исчезли все короли.
— Сдавай.
Лох быстро перетасовал карты и бросил колоду на поверхность чемодана.
— Прошу!
«Пора мальчика потрошить».
— Пожалуйста. — Пророк снял и совершенно незаметным для постороннего глаза движением произвел заклад. Короли легли сверху: два — Воробью, два — в прикуп, который он же и возьмет. Все, дело сделано. На следующей сдаче фокус повторится, и деньги, отложенные лохом на квартиру, перекочуют в карман Воробья. Он остановит машину, раскланяется и, прежде чем лох заорет: «Караул!», — испарится, улетит — на то он и Воробей. «Воздушник» — как называют его друзья-коллеги.
Пророк посмотрел на лоха, и, наверное, впервые за долгую картежную жизнь в его душе шевельнулось что-то вроде сочувствия: «Ну как же ты, бедолага, ухитрился квартиру проиграть? Ведь за такие бабки надо небось года три в шахте вкалывать». И в это время его, как говорят жокеи, обошли на повороте: лох артистическим взмахом руки сделал заклад на заклад и издевательски улыбнулся.
— Так что вы мне хотели рассказать о бабочках?
Пророк поднял карты, и лицо его стало похоже на посмертную маску чем-то очень удивленного человека: вместо четырех королей — разномастная мелочь…
Часть первая
Бросок на юг
Глава I
Последние три года Климов периодически, примерно раз в месяц, впадал в состояние, которое врачи определяют словом «фрустрация». Фрустрация — это чувство разочарования, крушения надежд, безысходности — в общем, психологическое расстройство, возникающее, как правило, из-за несоответствия нравственных требований, которыми определяет свою жизнь человек, и действий, на которые его толкает Система.
Проявляется фрустрация у всех по-разному. У одних она вызывает гнетущее напряжение, у других — агрессивность в поведении, у третьих… третьи уходят в мир грез и фантазий, употребляя алкоголь. Последняя группа — самая распространенная, и когда такое с кем-то случается, в народе говорят: запой. Слово «запой» резало Климову слух (оно почему-то ассоциировалось у него со словом «биндюжник»), поэтому когда кто-нибудь из коллег, глядя на его помятую физиономию (внешний вид подозрений не вызывал — костюм-тройка, белоснежная рубашка, галстук), справлялся о самочувствии, он обычно отвечал: «У меня, брат, фрустрация». И при этом так грустно и скорбно улыбался, что «брат», размышляя, не поехала ли у начальника 2-го отделения 3-го отдела МУРа крыша, спешил поскорее убраться.
… Около часа дня в кабинет Климова ворвался его заместитель майор Смородкин.
— Костя, — сказал он с порога, — Ракитина объявила голодовку — раз! Во-вторых, сегодня в шесть вечера кончается срок ее задержания, и мы вынуждены… или шить ей мокрое дело, или отпустить на все четыре стороны! А в-третьих, до тебя добирается ее адвокат…