Перцов с напарником догнали поезд в Кзыл-Орде. Зашли в купе, изображая пьяных, предложили выпить. «Лейтенант» отказался — на службе, мол, и все такое. Перцов огорчился до слез, полез в карман за платком и… вытащил пистолет с глушителем. Расстреляв троих охранников, спросил: «Где ханка?» «Лейтенант» пытался изображать героизм, но при виде нашатырного спирта и полиэтиленового пакета мгновенно разговорился. Правда, ему это не помогло: напарник Перцова пристрелил его, как только обнаружил груз — сто пятьдесят килограммов опиума в армейских ящиках.
Перцов открыл окно, и в ночную степь выпали один за другим четыре еще теплых трупа и пять ящиков с опиумом, в каждый из них ребята предварительно сунули по термитной шашке.
В Уральске Перцов и его напарник сошли, пересели на следующий поезд и благополучно прибыли в Москву, где принялись названивать по спецтелефонам конторы. Увы! Ни один номер не ответил.
Родин знал: есть люди, умеющие врать. К их числу относился, например, Яша Колберт, в байках которого правда всегда выглядела вымыслом, ложью, а ложь — правдой. Перцов, вероятно, тоже умел врать, но в его рассказ Родин поверил сразу. И не потому, что фамилию подполковника Семенова он слышал из уст Егорова, под началом которого год служил в КГБ, нет, он просто почувствовал, что парень говорит правду, нутром почувствовал, как мышь сало, и сейчас думал и задавал себе лишь один вопрос: как Перцов весь этот ужас вынес и каким образом добрался до него, Родина? Как ему это удалось?
— Ты на меня через кого вышел?
Перцов хитровато прищурился.
— Один паренек, я с ним служил в Афганистане, возил командира полковой разведки…
— Яша Колберг!
— Верно, Яшка, — подтвердил Перцов. — Я с ним встретился, рассказал все как есть, и он посоветовал мне обратиться к вам. Сказал: Родин из конторы, будешь работать на него.
— А ты собираешься работать?
— А что мне еще остается делать? Меня как такового, Дмитрия Васильевича Перцова, на свете нет. Я похоронен на Кузьминском кладбище. Могилка даже есть. Красивая могилка… Родители постарались, дай им Бог вечного успокоения! Пришел я их навестить и… встретил брата.
— Василия?
— Володьку. Близнецы мы с ним.
— А почему он в армии не служил?
— Отмазался. Наглотался какой-то дряни, полгода на горшке просидел, но своего добился: белый билет получил.
— Ну а как прошла ваша встреча?
— На уровне, — усмехнулся Перцов. — Наврал я ему с три короба… И как в плен попал, и как мусульманство принял, и как в Турции проживал, и как, соскучившись по родине, пробрался на советский сухогруз, спрятался в трюм и сидел там до самой Одессы.
— Поверил?
— Как отцу родному. Всплакнул, документы мне липовые достал. — Перцов выудил из кармана пиджака паспорт, бросил на стол.
— Грабарь Петр Иванович, — прочитал вслух Родин. — А братец твой — Слепнев. Почему?
— Не захотел светиться, — сказал Перцов. — И ему это удалось. В карточном мире его знали как Слепня. Злого. Кусачего. Беспощадного. Чему вы улыбаетесь?
— Странной судьбе братьев Перцовых… Ты погиб в Афганистане под своей фамилией, продолжаешь жить — под чужой, он жил под своей фамилией, погиб — под чужой. Фантастика! Василий удивился твоему возрождению?
— Отнесся философски. Сказал: «Бывает… что и бабка рожает».
Родин закурил, подошел к окну и распахнул форточку.
— Сколько ты на этой даче просидел?
— Три месяца.
— Ты мог найти меня и поговорить после беседы с Кольбергом. Но вместо этого, казалось бы, самого естественного решения предпочел более сложное и запутанное: подставил Василия и стал ждать, когда я выйду на тебя. Зачем?
— Я хотел убедиться, что наши с вами интересы совпадают. Когда я в этом убедился, когда понял, что я вам нужен, я начал действовать.
— Ты решил отомстить за брата?
— Мстить — не то слово, — решительно проговорил Перцов. — Я понял, что я опять в работе. А в каждой работе должен присутствовать смысл. Розыскная собака не может работать в одиночку. Ей нужен проводник. Я стал искать его… Вы меня понимаете?
— Понимаю. С чего ты начал?
— Сыграл лоха. И мною сразу заинтересовались: сперва Таксист, потом вы. Чьи деньги засадил Таксист и на кого он работает, я сообразил мгновенно. Таксист сам себя выдал. Он попал под пресс, на него свои же наехали — «общаковая братва», которая заподозрила, что я мент и раскручиваю его, Таксиста. Потом моей персоной заинтересовались вы…