— Вы рассуждаете как профессионал. — Скалон задумался. — Я могу сделать такой ресторан. И, пожалуй, сделаю. Я буду открывать звезды, и в гости ко мне покатят со всей России!
«Клиент созрел, — подумал Скоков. — Пора его брать. Живьем!»
— За идею платят..
Скалон мгновенно собрался.
— Вы хотите наличными?
— Не жадничайте, Лев Борисович, — рассмеялся Скоков. — Я вам, можно сказать, дарю вечность, а вы мне — деньги! Несерьезно.
— Ничего другого я вам, к сожалению, предложить не могу.
— А я ничего и не требую. Я просто рассуждаю… Деньги — это пыль, доброе имя — вечность! Что вы предпочитаете?
— Доброе имя.
«Ему нужен покой и гарантия безопасности. Ни того, ни другого я ему обещать не могу, — рассуждал Скоков. — Но если ничего не даешь, ничего и не получаешь. А без его помощи мне не обойтись. Он единственное слабое звено у Тойоты. Вербовать можно только его, я обязан подобрать к нему ключ».
— Так сохраните его.
«Он протягивает мне руку помощи. Взять?»
— Каким образом?
— Чтобы это объяснить, я обязан раскрыть карты.
— Ну что ж, давайте вистовать вместе. Делайте ваш ход.
Скоков коротко изложил ситуацию, в которую попал Скалон по милости Воловика и Макашевича, как воспользовался этой ситуацией Тойота, и не пожалел красок, обрисовывая общую картину краха банка «Лира», непредсказуемых деяний обманутых вкладчиков и, как результат, смерти самого Скалона. Это в лучшем случае. В худшем — навеки опозоренное, смешанное с грязью имя.
Скалон слушал Скокова сосредоточенно, хмуро сдвинув к переносице широкие густые брови. Ему явно было не по себе. Все, что говорил сыщик, являлось подтверждением его же собственных ночных раздумий, которые в последнее время стали одолевать его и днем — за завтраком, обедом, ужином, то есть в часы, когда он отвлекался от работы. Сегодня они набросились на него, словно свора голодных псов, в машине, по дороге в театр, и он ощутил вдруг острую потребность поделиться с кем-то своими сомнениями, высказаться, излить душу, как изливают ее иногда первому встречному в вагоне скорого поезда. И вот сбылось. Только говорит не он, а заклятый враг. Но слова его, Скалона, и он, слушая их, испытывал странное облегчение. Такое облегчение испытывает обычно пьющий человек, приняв с тяжелого похмелья стакан водки — прижилась!
И все-таки Скалон сдался не сразу. Его поразило не то, что Скоков говорил так, словно присутствовал при его разговоре с Тойотой, а то, что его, Скалона, в этой игре с самого начала использовали как пешку. В это он верить не хотел и потребовал доказательств.
— Пожалуйста, — сказал Скоков, вытаскивая из кармана предсмертное письмо Карнаухова. — Это копия. Оригинал — в прокуратуре, у следователя Благонравовой.
— «Я не верю никому, я верю только в то, что все люди — мерзавцы!» Знаете, кто это сказал? — спросил Скалон, возвращая Скокову письмо. — Царь Александр I.
— Наверное, у него имелись на то основания.
— Теперь они есть и у меня. Что вы хотите?
— Чтобы вы сделали ответный ход — сыграть ва-банк.
— А это не равносильно выражению «сыграть в ящик»?
В ложу вошли чем-то возмущенная Марина и Яша.
— Нет, это безобразие! — с ходу выпалила Марина. — Вы даже не представляете, что творят в буфете эти «новые русские»… Они хлопают шампанским, как мелкие шулера, они курят, они не выбирают выражений! Один так вообще обнаглел, спрашивает: «Мадам, вы не будете возражать, если я выпью за ваше здоровье?» Спасибо Яше! Яша ему ответил, чтобы он пил за свое, которое у него уже кончилось!
— Где ты, там и приключения, — вздохнул Скалон.
— Можно подумать, ты их избегаешь. Яша, открывай шампанское!
Скалон бросил на жену укоризненный взгляд.
— Я хочу, чтобы ты проснулся, — отрезала Марина. — Семен Тимофеевич, я его не узнаю, последнее время он похож на рыбу, которая уже немножко… пахнет! Вы слышали этот анекдот?
— Марина! — воскликнул Скалон.
— Ты сам мне его рассказывал, — отмахнулась Марина. — Слушайте… Один биндюжник продает на Привозе рыбу: «Живая рыба! Покупайте живую рыбу!» Подходит господин в шляпе. Присматривается: «Послушай, у нее же глаза закрыты». «Она дремлет». Господин принюхивается: «Послушай, она же пахнет». «Под, а ты за себя ручаешься, когда спишь?»
Яша от смеха расплескал шампанское. Марина легким наклоном головы простила его.
— Господа, помогите моему мужу проснуться.
— Скаковую лошадь способен разбудить только удар колокола, — сказал Скоков.