Выбрать главу

Создатели фильма стремились к подлинности во всем. Они не имитировали звуки, в течение нескольких месяцев отбирали самое значительное. Пригодились записи, сделанные впрок. Так, еще осенью 1942 года В. Ходоренко и Н. Свиридов на крыше Дома радио записали «симфонию ночного Ленинграда». И суровая «музыка», которую еженощно слышал блокадный Ленинград, прозвучала в радиофильме.

Из радиофильма возникал образ города, его героическая эпопея, возникал не из отдельного репортажа – из совокупности всех звуковых средств. Слово и музыка, свисток паровоза и щелчок метронома, лязг буксующих на Ладожском льду грузовиков с мукой и нечеловеческий крик матери, увидевшей убитого ребенка, – все сливалось вместе, воскрешая не отдельные эпизоды, не сиюминутное, бытовое, а эпоху, ее трагедию и подвиг.

В радиофильме была попытка синтеза нового жанра, который широко использовал возможность вещания. Он в известной мере своей формой спорил с передачами, где довольно разные материалы нанизывались на один сюжет, а ведущий и музыкальное сопровождение становились некими дополнительными компонентами. Здесь же все строилось по-другому. И музыка не была простой иллюстрацией, сопровождением – несла эмоционально-образную нагрузку. Так было и с отрывком из Седьмой симфонии, и с мелодией «Интернационала», под звуки которого бойцы уходили на фронт.

Можно услышать и представить себе, как все было летом сорок первого, как звучало тогда: «Это есть наш последний и решительный бой…» Заменить музыку другой оказывалось невозможным. Она становилась не музыкальной заставкой – действующим лицом фильма. В самой работе осуществлялись известные принципы кино. Название «радиофильм» точно определяло жанр.

Из десятков репортажей, из сотен передач, из тысяч выступлений отбирались наиболее характерные, выразительные, разнообразные. Таким образом, удалось выстроить сюжет этой необычной передачи, и сюжетом стала история. Тут, конечно, дело не только в хронологической последовательности, но и в том, что через все испытания прошла тема духовной победы ленинградцев. Показать же эту духовную победу можно было только через человеческие судьбы. И вот это сочетание рассказа о важных вехах в жизни города с голосами конкретных людей – защитников Ленинграда – дало возможность свести воедино общее и частное.

Говорил Ленинград, и говорили композитор Д. Шостакович, профессор К. Огородников, работница Ольга Новикова. Но и здесь не хотелось ограничиться цитированием прежних передач. Возникла мысль сопоставить сказанное и сделанное, по возможности проследить дальнейший путь людей, выступавших в свое время у микрофона. В 1941 году рабочий, мастер одного из заводов, говорил: «Мы умрем, но не отдадим Ленинграда». И работница Ольга Новикова, молодая, энергичная, сказала на оборонительном рубеже города: «Мы клянемся, что не уйдем отсюда, пока врага не остановят». Три года назад эти люди были живы – они клялись не щадить себя в борьбе. Как сложилась судьба этих людей, нельзя ли снова услышать их голоса? Радиожурналисты поехали по адресам. В одном случае оказывалось, что адреса больше нет, на месте дома пустырь, в другом выяснилось – погиб человек, умер от голода или убит.

Умерла Ольга Новикова, а мастер жив и снова выступил у микрофона… Получился необычный репортаж. Радиофильм рассказывал о судьбе людей, связавших себя с Ленинградом до конца. Эффект звукового фильма был поразительный. И так же, как не могли сдержать слез создатели этой необычной передачи, плакали и всё повидавшие блокадники. После очередного эпизода, обычного для блокированного Ленинграда, после записи жестокого обстрела улицы Рубинштейна, вслед за выстрелами и грохотом снова вступал голос ведущего. Он говорил, что так было ежедневно, по несколько раз в день. Снаряды попадали в дома, переполненные трамваи. Падали убитые и покалеченные дети, женщины, старики. И снова раздавался сигнал тревоги и характерный свист и стук метронома. Но теперь удары были не редкими, размеренными, как в спокойные часы, а частыми. Казалось, слышен пульс города, его напряженное дыхание.

И опять говорил ведущий. Теперь о нашей армии. Она знала, как сейчас живут в Ленинграде. Она чувствовала – там, на Мойке и Фонтанке, у Невы, на Выборгской и Петроградской, есть опасная сторона улицы: армия вела контрбатарейную борьбу, прочно стояла на рубежах обороны, готовилась к прорыву блокады и полному ее снятию.