— А почему бы и нет? Это моя жизнь, и она мне нравится. Кстати, хотите что-нибудь съесть? Официант завернул мне тут всякой всячины.
— Нет, спасибо.
Улицы были плохо освещены, и Шалис заметила только, что Ричард даже не повернул головы, чтобы посмотреть, что она ему предлагает. Но сейчас его реакция ее совсем не волновала. Она чувствовала себя увереннее, чем раньше. Теперь, когда она увидела в Ричарде не просто супербогатого бизнесмена, холодного и циничного, а интересного и остроумного собеседника, она перестала чувствовать себя скованно.
Они подъехали к ее дому.
— Я провожу вас.
— Спасибо.
Они дошли до лифта.
— Ну что же, будем прощаться, если вы, конечно, не передумали и не решились-таки попробовать спасенные мной остатки ужина.
Ричард слегка улыбнулся своей снисходительной улыбкой, но в его глазах проскользнуло некоторое колебание. На секунду ей показалось, что он готов принять приглашение, но он все-таки отказался.
— Спасибо, но я пас, — медленно произнес он. — Однако это не мешает мне проводить вас до двери.
В этот момент за окном сверкнул сильный разряд молнии, лампочка в подъезде мгновенно погасла, и все вокруг погрузилось в кромешную темноту.
— Вы где? — нарушила тишину Шалис после некоторой паузы.
— Электричество пропало во всех домах по обеим сторонам улицы, — услышала она спокойный голос.
— Лифт! — воскликнула Шалис. — Хорошо еще, что я живу на втором этаже.
Глаза начали привыкать к темноте, и, держась за перила, они осторожно направились к лестнице.
— Пришли, — объявила Шалис, когда они очутились на ее площадке.
— У вас есть какие-нибудь источники света в квартире? — спросил Ричард.
— Не знаю… разве что свечи, — неуверенно ответила она.
— Зайдем вместе — посмотрим.
— Хорошо, — согласилась она покорно. — В компании все-таки приятнее свернуть шею. У вас есть в этом опыт? Вы где?
— Здесь, — услышала она голос совсем рядом, и в тот же момент почувствовала, как его рука ложится ей на спину. — Чем вы обычно открываете дверь?
— Английским ключом.
— Тогда самое время ее открыть.
Он говорил спокойным тоном, будто разговаривал с ребенком, а она в это время ощущала каждый сантиметр его ладони на своей спине.
— Если бы свет погас на несколько минут позже, мы бы застряли в лифте, — усмехнулась она, пытаясь отвлечься от этой неожиданной близости.
— Богатая возможностями ситуация… но для вас слишком банальная, полагаю, — хриплым голосом произнес Ричард.
— Вы так думаете? — у Шалис сильнее забилось сердце.
Прогремел новый раскат грома.
— Ух, как гремит! — заметила Шалис, стараясь сменить тему разговора.
Она наконец-то справилась с замком, и они вошли в квартиру.
— И где же прячутся ваши свечи? — поинтересовался Ричард.
— Понятия не имею. Надо поискать.
— Вы что, не имеете особого места для хранения подобных предметов на случай непредвиденных обстоятельств?
— Я оптимист, — засмеялась она. — И если уж я решу хранить свечи, то только для романтических встреч. Вроде нашей, например.
Ей показалось, что это должно было прозвучать с вполне уместной кокетливостью, учитывая ситуацию, в какой они оказались.
— О, да, романтики хоть отбавляй, — довольно холодно заметил Ричард, не принимая ее вызова.
Шалис стало неловко за свои слова. Она наконец нашла свечи в одном из ящиков комода. Несколько свечей она поставила в гостиной, а одну взяла с собой. Квартира наполнилась бледным светом, отбрасывающим прыгающие тени.
— Не хотите что-нибудь выпить? — обратилась она к гостю, стараясь скрыть свое замешательство. — Это единственное, что я могу сделать, чтобы как-то искупить свою вину за причиненное вам неудобство. Хотите кофе?
Она направилась в кухню. Ричард последовал за ней.
— Спасибо, Шалис, но я ничего не хочу. Однако, если вы не возражаете, я бы еще немного задержался у вас. Не хочу выходить в этот ливень, но он скоро затихнет. Максимум минут через десять.
— Конечно. А чтобы скрасить ваше ожидание, я могу включить радио. У меня, слава богу, сохранился старый приемник на батарейках. Правда, в этот час можно услышать только «Динозавров рока». Не знаю, понравится ли вам.
— Что? Быть динозавром? — усмехнулся Ричард. — Существуют и другие радиостанции, между прочим.
— Слушать конкурентов? Я делаю это только на работе, — парировала Шалис, разворачивая еду, принесенную из ресторана. — Ну что, может быть, все-таки разделите со мной скромную трапезу? Давайте! Смотрите, здесь есть моцарелла, ветчина, чудесные овощи.
Она поставила свечу на холодильник и, достав кусочек колбасы, машинально поднесла его ко рту Ричарда. Но что-то в его взгляде заставило ее тут же опустить руку. Ни единый мускул не дрогнул на его лице. В полумраке кухни он казался каменным изваянием. Однако даже в этой темноте было видно, как глаза его сузились, и он медленно произнес пугающе тихим голосом:
— Вы решили, что я более выгодный куш, чем Кел, не правда ли, Шалис?
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Шалис уставилась на Ричарда. Она прекрасно поняла, что он хотел этим сказать, и ее глаза засверкали от негодования. Беспочвенность его обвинений вызывала злость и досаду. Она резко положила на стол сверток с едой.
— И что же заставило вас так думать? Романтическая обстановка? — ухмыльнулась она саркастически.
Ричард засмеялся.
— Нет, хотя на большинство мужчин это подействовало бы безотказно.
— Но не на вас?
Он продолжал, словно не слыша ее вопроса:
— Ваш изощренный ум быстренько рассчитал, что, заполучив меня, вы выиграете гораздо больше, тем более что Кел и его мать живут полностью на моем обеспечении. Я, конечно, мог бы сделать вид, что не догадываюсь об этом, и на некоторое время принять ваши условия игры, подождав, что из этого получится. Но слишком уж вы насели на меня.
— Насела? — Шалис чуть не поперхнулась куском ветчины. — Потрясающая самонадеянность! Не льстите себе. Я просто пыталась быть вежливой. Может, обилие людей из мира музыки вывело вас из равновесия?
Говоря это, она тут же сообразила, что ляпнула глупость. Такой самоуверенный человек, как Ричард, в любой компании чувствовал себя как рыба в воде.
Но он продолжал, не обращая никакого внимания на ее слова:
— Ну, не будете же вы отрицать, что только что откровенно заигрывали со мной.
— Слушайте, у вас какой-то комплекс на этой почве. Я просто хотела немножко расслабиться и чуть-чуть развеселить вас. В вашей жизни явно не хватает веселья. Я со всеми так себя веду. Может быть, сказывается моя работа. Не забывайте, что мое ремесло заключается в том, чтобы развлекать людей. И я не всегда отдаю себе отчет, что при некоторых обстоятельствах это кажется не совсем уместным. Иногда я незаметно для себя переступаю грань, отделяющую непринужденную беседу от легкого флирта.
— Я так и думал. Ваша работа — вечный флирт? Потрясающе!
— Просто флирт — неотъемлемая часть веселья, о котором я вам толкую.
— Это вы так думаете, а я придерживаюсь на этот счет совсем другого мнения. Флирт — это проявление внутренней готовности согласиться на предложение любого мужчины. А это уже не смешно.
— Господи, ну при чем здесь это? Конечно, нужно чувствовать обстановку. Поверьте, я не буду флиртовать на серьезных переговорах. Но это вовсе не значит, что после приятно проведенного вечера я не имею права немного пофлиртовать с мужчиной. Это же ни к чему не обязывает. Впрочем, вы и сами признались в машине, что слишком серьезно меня воспринимаете. Будьте проще, и не пытайтесь угадать в моих действиях какой-то злой умысел.
— За вашим весельем кроется легкомыслие. Так что, Шалис, можете оставить свои попытки меня развлечь.
— Не волнуйтесь, больше этого не повторится. Вы абсолютно безнадежны.
Он пристально посмотрел на нее, повернулся и бросил через плечо: