Я поймала себя на мысли, что начинаю раздевать Илью глазами.
Как же я злилась на себя из-за этой слабости! Ненавидела тело, которое вздрагивало от одного воспоминания первого поцелуя, будто было слеплено только для пророка.Только для него покрывалось мурашками, и тянулась только к его ласкам.
Внизу живота сладострастно заныло. Предательская плоть!
— Когда начнем? — потирала ручки Аня.
— Я сейчас вернусь. Проверю окно в туалете.
Я допила бокал, поправила прическу и ринулась в уборную. Хорошо там никого не было. Я распахнула окошко и прикинула, что через него пролезет любая из нас, но неуязвимостью обладали только мы с Аней. Как быть с Инной?
Наконец алкоголь ударил в голову, и я уперлась руками в раковину. Посмотрела на себя в зеркало. В глазах читался неподдельный страх. Что я здесь делаю? Зачем? Что моя акция изменит? Мир все равно поглотит апокалипсис. Даже будучи сосудом всадника, я не смогу ничего изменить!
Черт! Что за мысли в шаге от цели? Противоречивая натура всегда мешала мне жить. Надо собраться и выполнить миссию, которую затеяла сама. Хватит бояться. Больше нечего терять!
Дверь в туалет открылась и вошла секретарша Ильи. Девушка помыла руки и взбрызнула себя водой, потирая пальцами ложбинку между грудей в откровенном платье.
— Так жарко, — улыбнулась она мне.
Я не могла удержаться от того, чтобы не рассмотреть ее. В голове рисовались картины, как я хватаю ее за волосы и бью головой о раковину. До крови. А она кричит от боли. Эта мысль доставляла мне удовольствие, подпитывала адреналин. Нет! Нельзя. Она ни в чем не виновата.
— Душно очень, — поддержала я ее. — А рядом с Ильей так, наверное, вообще горячо, — хохотнула я.
Никогда бы не подумала, что смогу так лихо притворяться. Девушка облокотилась о стену и часто заморгала. Я сразу отметила ее длинные ресницы и красивый макияж. Ухоженная до кончиков пальцев. Идеальная. Все, как любит пророк.
— Да-а-а, — протянула она. — У нас все бабы по нему сохнут. Но мне повезло больше. Между нами такая страсть! А стол в его кабинете…
Сказать, что меня зашкаливало от злости, это ничего не сказать. Теперь в мыслях я упивалась видом ее окровавленного тела. Убью ее сейчас, и никто мне ничего не сделает. Огромный соблазн. Не знаю, что помогло играть и дальше роль уравновешенной дамы.
— Поздравляю. Он хорош. Пригласишь на свадьбу? — подмигнула я.
— Конечно, — расплылась в блаженной улыбке девушка.
— Ладно. Мне надо бежать. Друзья ждут. Удачи. Э… — я замялась, ведь не знала ее имени.
— Арина.
— Лана.
Я вышла из уборной и чуть не задохнулась от накативших чувств. Меня рвало на части. Расщепляло на куски. Не помню, чтобы я когда-то так злилась. Ярость застилала глаза. Я хотела его уничтожить, растоптать, отомстить. Пусть он почувствует хоть толику той боли, что ощущала я. Ну все, пророк, пощады не жди!
Я подошла к диджею, сунула ему нашу последнюю пачку денег и сказала:
— Хочу спеть песню. Музыки не надо, а когда закончишь, включи что-то веселое и танцевальное.
Парень засунул деньги в карман и показал жестом, что выполнит все, что я сказала. Певица наблюдала за нами и ничего не понимала. Я выхватила у нее микрофон, делая вид, что безумно пьяна.
Диджей проявил смекалку. Приглушил свет, направил прожектор на меня и произнес:
— Песня от самой очаровательной девушки в честь Давыдова Ильи Олеговича.
И я запела. Закрыла глаза, чтобы не видеть лиц. Без музыки. Просто слова, которые Илья должен помнить.
Умереть и снова возродится.
Не много ли для слабенькой души?
Одержимостью пришлось мне заразиться.
И голос вторил: в церковь не спеши…
Последний куплет я изменила, направляя взор на подставного парня, что снимал меня на телефон.
Благостная речь ведет нас в преисподнюю.
Очнись народ от гнета всадника вселенной.
Он складывает речи превосходно
Толкает к смерти медленной.
Я посмотрела на Илью в упор. Он поднялся с места и опрокинул стакан. Явно опешил от происходящего. Ах, милый, не думал, что так скоро меня увидишь? Наслаждайся. Это представление для тебя.
Стоило мне допеть, как воцарилась гробовая тишина, а потом заиграла иностранная песня, которую я хорошо знала и любила. Она не раз звучала в клубах. Я сошла со сцены и направилась к столику Ильи. Остановилась перед ним и рассмеялась в лицо пророка.
— Лана! — вскрикнула София, но я не видела никого, кроме него. Блеск этих холодных глаз завораживал. С каким упоением я смотрела в них раньше, будто целый мир в них заключен. А что сейчас? Все тот же мир, но порочный и гадкий. Сорвана маска и туман, который застилал глаза, развеялся. Я смотрела и ненавидела Илью все больше. Хватит заниматься самообманом. Наша любовь была иллюзией, и минутный порыв ничего не изменит. Я уговаривала себя не броситься в его объятия, чтобы свернуться калачиком на крепкой груди и ни о чем не думать.Дура! Какая идиотка!
— Мотылек, — на выдохе сказал он, обошел стол и приблизился ко мне. Я отошла на шаг назад. — Ты вернулась?
— Не угадал, дорогой. Я пришла на вечеринку. Всегда любила веселье.
Илья хохотнул. Ко мне подошли Инна и Аня.
— Привет, братик.
— А ты что здесь делаешь?
— Да так, мужиков снимаю на ночь. Черкесск для меня стал мал. Выросла.
— А почему мы не танцуем? Такая клевая песня!
Аня хлопнула в ладоши и поднялась на стол. Носком туфли опрокинула бокалы и задвигалась в такт. Потом протянула мне руку, и мы с Инной тоже поднялись на стол. Никогда я не танцевала с таким остервенением. Вокруг нас собирались люди и хлопали, а Илья застыл, будто статуя. Не знал, что делать.
Ну вот и настал мой звездный час. Я спрыгнула со стола, подошла к сцене и взяла микрофон.
— Хочу поздравить Илью Олеговича с началом предвыборной кампании! Таких хорошеньких президентов у нас еще не было! Мужчина с харизмой и смазливым личиком! Нравится вам? — я обратилась к женщинам и те поддержали аплодисментами. — Недаром говорят, что с лица воды не пить! Наш красавчик не так прост, как кажется. Он заливает вам, что впереди светлое будущее. Ложь! Бред! Чипы — это только начало! Он поработит вас, как стадо овец. Будет управлять каждым, как кукловод. А куколок он любит, уж поверьте! Он безжалостно уничтожит всех, кто станет на его пути. Устроит в мире хаос, какогоотродясь не было. Он жестокий. Не пощадит никого. А его дружки, — я указала на всадников. — Устроят войну и голод. Задумайтесь, пока не поздно. Он антихрист! Илью нельзя подпускать к власти. Он возомнил себя богом, но только в наших с вами силах остановить его. Не голосуйте! Не поддавайтесь на провокации, не продавайтесь за деньги!
Я видела, что посеяла смуту в толпе и охранники уже бежали скидывать меня со сцены. А вот оператор снимал все с интересом.
Громилы схватили меня за шкирку. Подбежала Аня и направила ладони на охрану.
— Отпустите ее или я за себя не отвечаю!
В ответ они лишь рассмеялись. И это зря. Запахло серой. Гордость заняла борозды правления. Обжигающее пламя обрушилось на громил, и началась паника. Крики. Сработала противопожарная сигнализация. Мужчины отпустили меня. Их одежда горела. Они бились в агонии боли.
Илья схватил меня за руку и потащил за собой. Толкнул в помещение женского туалета, закрыл дверь на замок и прижал к стене. Я сопротивлялась, как могла, пытаясь дотянуться до ручки, но Илья умело зафиксировал руки.
— Что ты наделала?! — закричал он во все горло.
Я ничего не говорила, а лишь вырывалась из оков. Мои друзья там и я не знаю, что с ними происходит.
— Блядь! Да посмотри ты на меня!
Илья схватил мое лицо, прижимая голову к стене. Навалился всем телом так, что я окончательно не имела возможности выбраться. Блуждала взглядом по потолку.