XIV
ВасилисаМолчи. Мне слушать то негоже!
БорисИль всё во мне тебе немило?
ВасилисаНет… Ты – на солнышко похожий,Рудой и нежный, как Ярило!И гордые такие взгляды…И белые такие руки…Для нас бы не было разлуки!Конца б не виделось услады!Но ты…
БорисЯ не был бы любовник:Я был бы твой любимый муж!
ВасилисаУйди. Ты – щепотник, церковникИ государев враг – к тому ж!
XV
Он не ушел. Но жизни буриПоведал ей, во всем доверясь…Как с медом рог злаченый турий,Уж гнулся луч… Как конь иль ферязьНа пестрой шахматной тавлее,По белой движась половице,Уж тени начали ложитьсяВсё вычурней и лиловее…Он говорил про все недуги,Какими родина больна,И с пониманием подругиЕго прослушала она.
XVI
Так между них возникла близость.Чуть утрело, в светелке малой,Где стлалась розовость и сизость,Он был. Она не прогоняла.И, вышивая накомодникИль кружево плетя искусно,Рассказывала плавно, грустно,Как спасся старец, жил угодник…Она была что птица СиринС сладчайшим пеньем алых уст!И князь узнал, что молвил Сирин,Что проповедал Златоуст.
XVII
Узнал он в этих сизых утрахИз Василисиных сказаний,Всегда простых, всегда премудрых,Тьму нашептов, примет, гаданий…Узнал про папороть волшебный,Про спрыг-траву, что рвет оковы,Про архилин, что вержет злого,Про цвет любовный, цвет лечебный…Узнал… И о своей природеСтал мыслить глубже и нежнейИ выше, лучше – о народе,Что так красиво мнил о ней.
XVIII
А деве сделались известныЕго рассказы путевые,Что, как апокрифы чудесны,Являли ей края чужие, —Где снежно-розовые горы,А небо густо-голубое,Иные люди, всё – иное:Слова, и нравы, и уборы…Где зреет виноград – не клюква,Не ель, а кипарис растет,Где и дитятя знает буквы,И бедный правду узнает!
XIX
Ей чудились в его исканьеПаломничьи мечты, надежды…Порой среди повествованья,Подняв бахромчатые вежды,Оголубленный, углубленный, —Прекрасный взор ее в волненьеВ его вливался на мгновеньеСамозабвенно и влюбленно…Плелись узоры на рогульки,Стежки ложились по шитью, —И было хорошо, как в люльке,Светло и свято, как в раю!
XX
Но иногда вдруг некий демонОвладевал душой Бориса:Всё клял и возмущался всем он —Собой, отчизной, Василисой!Он говорил: «Блуждал я много —Близ туч летал, в пучинах плавал, —И вижу, что сильнее дьяволВ стране, что крепче верит в Бога!Какой-то дух лихой и косный,Какой-то зимний змеевикОколдовал здесь дев, и весны,И мысль, и руки, и язык!
XXI
О сонное ночное царство!К чему героев непокорство?Здесь каются и без бунтарства,Постятся и при корке черствой!А изуверство, самовластьеЗдесь губят молодость и прелесть, —И, как сердца б ни разгорелись,Здесь невозможны радость, счастье…Проклятье! Есть ли королевич,Что злого змия б одолел?И власть – чтоб лик твой, мудр и девич,Мне улыбнуться захотел?!»
XXII
И, кудри яркие ероша,Метался в горенке он узкойС усмешкой бледной, нехорошейНад тьмою женской, тьмою русской…Иль, губы алые кусая,Над девушкой склонялся в муке —Ловил в порыве диком руки,Засматривал с тоской в глаза ей…И жег огонь страстной и страстныйТех широко раскрытых глаз,И струйка крови темно-краснойС руки уколотой лилась!
Глава III
I
О Вологодский край пустынныйС красой святой и чародейной!К тебе тропины и путиныЗавихрил ветер снеговейный…Твои серебряные села,Похороненные в сугробы,Хранят еще свой быт особыйПорой рабочей и веселой.Твой люд живет с станком и донцем,Держа рубанок и утюг, —И покланяется пред солнцем!И чтит Великий свой Устюг!
II
Зима кончалась. Шли гуляньяШирокой Масляной Недели:Обжорные пиры, катанья,Ряженье и игра в сопели.Мороз звенел, заносы кучил,Но солнце грело всё любовней…Везли ему навстречу дровниРжаные копна вешних чучел!Загавливались староверыИ, цельные в житье-бытье,Не знали удержу и мерыНи в богомолье, ни в питье.