Глава III
Правду молвлено ведуном,Что ведет богиня-РекаЖизнь слепую человекаИ Олоны жизнь с Медуном.В страшный час судьба свела их, —И они остались вместе,Словно птички на нашесте,В тихой хижине на сваях.Он носил к жилищу хворост,А она – сосуд с водою,Но была она вдовою,Был и он, как раньше, холост.Подарил он мех ей ланий,А она ему – олений, —И на них они в час лениСпали врозь, боясь желаний.Ибо так себе сказалаМногомудрая Олона:Мне ль ему годиться в жены?Предо мной он – мальчик малый.Но ее нередко грезыНесказанные точили,Как жучки, что вдруг ожили,Белоснежный ствол березы.И его порой глодалоНепонятное хотенье,Словно вешнее растеньеГорностай заголодалый.Уж они не шли в обнимку,А присев, не целовались,Лишь глядели, припечалясь,В зеленеющую дымку.И Олона к царской мыслиВозвращалася всё чаще,Видя вьющиеся чащи,Вспоминая что-то, числя,Наконец она открыла:«Отдыхала я уж долго,И теперь во имя долгаЯ прощусь с тобой, о милый!»И померк в очах МедунаДень весенний, день веселый,Полился берилл тяжелыйПо щеке румяной, юной.Он шепнул: «Пойду с тобою,О, с тобою, милой, вечно…»Лук поправил свой заплечныйИ пошел одной тропою.Сзади маревели дали,Зеленели Загадули,Ветры ласковые дули,Их вернуть и не гадали!Только озеро ЛейялаСеребром в ложбине плыло,В рог свой выгнутый трубило —Вновь к себе их узывало.Но они без остановкиПуть свершали некороткий.Их равнялися походки,Походили их сноровки.Были к вечеру у града.И Медун над гладью воднойВдруг увидел круг народныйИ подумал: «Вече? рада?»Но сказала тут Олона:«Это – игрище святое,Это гульбище большое,Ибо нынче День Зеленый,Праздник почек развиванья,А иначе дев поятья.Отомкнут их всех объятья,Распечатают лобзанья».И пошла вперед с усмешкой —Величавее павлинов,Косы яркие раскинувНад пестреющей мережкой.А у берега, как стены,Поднялись густые лозы,Встали белые березыРощи солнечной священной.И божественные птицы —Лебедины-снеговые,Выгнув ласковые выи,Гоготали возле жрицы.Им она бросала зерна,Бормоча свои заклятья,Девы ж дивки, скинув платье,Шли гуськом к воде озерной.В воду каждая полезлаС причитаньем, плачем, визгом…Окропила жрица брызгомВсем им груди, чрева, чресла,Друг за другом их покрылаБьющей крылицей лебяжьей.«Станьте, станьте станом глаже,Полнтесь женскою вы силой!»А когда на берег вышли,Взяли юноши их с бою,Повлекли, обняв, с собоюПо траве, в кусты, камыш ли…Белы, трепетны и тощи,Словно рыбы, бились девы,Стихнув, скрылись вправо, влево.Тишь прошла священной рощей…Только жрица молодаяВ черных космах, с ликом мрачным,В ней бродила, новобрачнымИз травы вьюны свивая.Призвала ее Олона:«Слава Плене! Здравствуй, Руя!Как живешь? Молясь, волхвуя?»Та согнулась в три поклона,А сама, смеясь ехидно,Подает уже по вьюнуЕй, Олоне и Медуну,Знак им делая бесстыдный.Потемнела вся царица,Как богиня в новолунье,И упала ниц ведунья —Вверх глаза поднять боится.Вдруг смягчилась Золотая:«В этот день и в этой рощеДождалась моей ты прощи.Но такая не всегда я.Подыми же лик свой бледный!Видишь этого русина?Я беру его за сына,Стол дарю ему наследный!»В этот миг молодоженыПо извилистым тропинамШли к светлеющим стволинам,Чтоб предстать пред лик Олоны.Темнокудры, белокуры,Юныш-див с юницей-дивой.Вид супругов – горделивый,А супруг – слегка понурый.Но во всех очах услада,В каждой поступи утома.Ах, Олоне всё знакомо!«Дай, богиня, всем им чадо!»Улыбнулась робким, хилым,Покумиться посулиласьИ тихонько удалиласьСо своим Медуном милым.Кликнул лебедь вслед, горюя,В серебристом переплеске,А в зеленом перелескеИх следила, злобясь, Руя.Но они не замечали —Шли, сердцами вновь смутяся,От любви ли все светяся,От вечернего луча ли…