Голос Незримого. Том 2

В дорогой, дареной нитке?Сколько капелек в напитке,Если сладок он и вкусен?Так они – Медун с ОлонойДней счастливых не считали,Но себя друг другу далиИ любили неуклонно.Лишь одно она уж знала:Это – друг ее последний.Он: всей жизни долголетнейДля его любови мало!Жили оба в отдаленье,В упоенье и усладе,Позабыв совсем о раде,О войне и о правленье.Жили вместе, как супруги,Так прожить хотели веки…Да сердились человеки,Уж завидовали други.Раз придумала царицаНа повозке золоченой,Хлыст подняв разгоряченный,Вместе с милым прокатиться.В путевой одежде белойК запряженным коням вышлаИ, сама поправив дышло,Рядом с другом полетела.Утром розовым, прохладнымВился, длился путь приятныйТо равниной необъятной,То нагорьем неоглядным.Иногда из чащ ковыльныхВылетал к ним чибис тонкийИ ширял наперегонки,И скрывался в тучах пыльных.Наконец, устали кони, —И они присели в негеПод кленовые побегиНа пологом росном склоне.Был то край уединенный,Жили тут лишь трясогузки, —И Медун уж пояс узкийСнял, играючи, с Олоны.И она улыбке яройУж сдалась со мглой во взорах.Но вблизи раздался шорох,И явился рыжий Згара.Нес корзину он с плодами,Солнца больше и червленей,И, подав ее Олоне,Молвил робкими устами:«Ты возьми мой дар плодовый —Он работой тяжкой добыт,Но умерь мой горький ропот,Полюби меня ты снова!»И ответила царица:«Разве любишься за сласти?Разве есть возврат для страсти?Что прошло, не повторится!»И уехала со смехом.А вослед по росам раннимЗгара брел, до крови ранимТем былого счастья эхом.После вздумала царицаНа ладье посеребренной,Вскинув парус окрыленный,Вместе с милым поноситься.Вышла на берег ЛейялыВ платье темном, без запястий,И, сама собравши снасти,Рядом с другом в ширь помчала.В вечер ветреный, румяныйСтлался, длился путь прекрасныйТо по глади синей, ясной,То по ряби бурной, рдяной.Иногда между осокойВыплывал бобер к ним бойкийИ показывал постройки,И скрывался вновь глубоко.Наконец они усталиИ на берег мягкий, мглистый,На песок жемчужный, чистый,С детской радостью сбежали.Это час был затемненный,Лишь стрекозы их видали, —И Медун ремень сандалийРазвязал уж у Олоны.И она к груди упругойУж прижалася в волненье…Но послышалось хрустенье,И явился черный Уго.Нес он чашу глины белойВ красках тонких и узорных,Лучше всех купав озерных,И сказал Олоне смело:«Вот прими мой дар готовый —Создал труд его искусный,Но обрадуй взгляд мой грустный,Полюби меня ты снова!»И ответила царица:«Разве любишься за вещи?Разве зов судьбы не вещий?Что прошло, не повторится!»И уехала со смехом.А вослед прибрежным краемУго шел, до слез терзаемТем былого счастья эхом.А потом еще царицаВместе с милым захотелаС высочайшей вышки белойНа просторы подивиться.В золотой княжой хламидеШла она вдоль лестниц длинных,Взяв сама всех яств долинных,И взглянула, кверху выйдя.Ночью лунною, зеленойОткрывался вид чудесныйНа высокий свод небесныйИ на край широкий, сонный…Из-за облаков пороюК ним неслась звезда большая,И сверкала, потешая,И скрывалась, небо роя…А как только утомились,На ковер цветной, пушистый,Возле утвари душистой,В полусне они склонились.Был покой то удаленный,Здесь лишь кот мурлыкал, медля, —И Медун златые петлиОтстегнул уж у Олоны.И она в любовном правеУж к устам младым припала…Но пронесся шелест малый,И явился белый Славий.Нес он гусли со струнами,Волн светлей и полнозвонней,И, приблизившись к Олоне,Молвил тихими словами:«О тебе с хвалой медовойЯ сложил свои былины.Разгони ж мои морщины,Полюби меня ты снова!»И ответила царица:«Разве любишься за песни?Разве есть меня известней?Что прошло, не повторится!»И откинулась со смехом.А по лестницам скрипучимСлавий брел, до боли мучимТем чужого счастья эхом.Не боясь беды, измены,Обнялись Медун с Олоной,Окропленной, убеленнойМолоком лучистым Плены.Только озеро ЛейялаЗыбью черною ходило,Змей серебряных плодило, —Их о зле предупреждало.