— Пятый этаж — этаж общежитий, где койки поставлены в два яруса. Есть еще у нас и шестой этаж, где расположен реактор и вся коммунальная техника. Обслуживающий персонал живет там, в небольших комнатах-кабинетах. — Доктор вдруг бросил на меня встревоженный взгляд и заговорил нарочито бодрым голосом: — Впрочем, и там людям созданы самые благоприятные условия быта и отдыха. Наш уважаемый господин комендант Ло неустанно заботится о том, чтобы в Счастливом городе всем жилось хорошо. — Доктор взглянул на часы и заторопился. — Ну, мне пора! Об ужине вас оповестят. Хорошего вам отдыха в нашем Счастливом городе.
Я остался одни. Не зная, чем заняться, я слонялся из одного угла в другой. На полке над письменным столом стояло два десятка книг — популярные романы наших писателей. Наугад я взял одну из этих книг, уселся в кресло и попытался читать. И сразу же отбросил роман в угол. Автор начинал повествование описанием ясного солнечного утра в горах, утра, напоенного ароматами трав, звоном ручья, птичьей перекличкой. Все эти красоты сейчас убиты проклятой войной — ручьи иссякли под адской вспышкой атомного взрыва или стали ядовитыми, птицы погибли, травы повяли или перестали быть привычными ласковыми травами, сам воздух таит в себе гибель…
Вскочив с кресла, я включил радиорепродуктор. И сейчас же выключил его — транслировалась музыка, которую так любила моя бедная Ва. Мы вместе слушали ее после нашей свадьбы в маленьком ресторанчике в саду на окраине столицы.
Дверь бесшумно приоткрылась, и в комнату проскользнула чем-то перепуганная «командирская мартышка». Она не гримасничала, не улыбалась, испуганно оглядываясь на дверь, достала толстую синюю тетрадь в пластмассовом переплете и торопливо сунула ее мне в руки.
— Это вам от Ва… Я поклялась отдать ее вам или командиру Со. Но никому, ни за что не говорите ни о тетради, ни о том, что я была у вас. Мне очень вас жалко, командир До…
Она шмыгнула к двери, приоткрыла ее, посмотрела в коридорчик и выскользнула из комнаты. Все произошло так быстро, что я подумал, не почудилось ли мне это. Но у меня на коленях лежала тетрадь в синем твердом переплете, а в комнате пахло терпкими духами.
Я раскрыл эту таинственную тетрадь…
Записи из этой тетради я полностью продиктовал на звукозаписывающий аппарат.
Вот что было написано в синей тетради Ва, женой офицера-космонавта До.
Дорогой мой отец! Бесконечно любимый До! Я надеюсь, что эти записи дойдут до вас — ведь вы, конечно, побываете в нашем домике на окраине Селии и прочтете надпись на стене холла, которую я оставила. Да и без этой надписи вы, конечно, сообразите, что я и Пе находимся в Счастливом городе — единственном месте, где можно спастись от ужасной смерти.
Как это ужасно знать и чувствовать приближение неминуемой гибели, когда чувствуешь себя здоровой я полной сил, а рядом на твоих руках что-то лепечет, улыбается, доверчиво смотрит в твое лицо маленькое живое существо — твой сын. Какие изверги эти синие убийцы, пославшие свои самолеты и ракеты, чтобы уничтожить наш мирный город, убить тысячи ни в чем не повинных детей.
Я дочь военного и жена военного. Но я проклинаю войну, проклинаю тех, кто ее начал, кто изобрел смертоносное и беспощадное термоядерное, оружие, истребляющее все живое.
Теперь о моей грустной истории.
Сразу же после взрыва первой бомбы, взрыва, уничтожившего противоположную окраину Селии, когда еще только опадал зловещий атомный гриб, я схватила Пе, захватила первые попавшиеся под руку вещи и выбежала в гараж. Потом, оставив малыша в машине, я бегом вернулась в дом, чтобы захватить «спасительные» таблетки. Вот тогда я сообразила сделать надпись на стене.
Я гнала машину с самой большой скоростью, и мы в числе первых свернули к Зеленым горам. Поперек дороги стояли солдаты в защитных костюмах, с автоматами на изготовку. Они были одинаково безлики, словно штампованные механизмы. За оцепление солдаты пропускали только тех, кто предъявлял талоны-пропуска акционеров компании строительства Счастливых городов. Но один из этих людей-роботов сразу заметил меня и приказал пропустить мою машину. Он сел рядом со мной в кабину и сопровождал до ворот Счастливого города и отдал там какое-то распоряжение.
После этого меня и Пе вне очереди пропустили через санобработку и отвели в очень удобное, хорошо обставленное трехкомнатное помещение. Сейчас же появилась женщина в белом халате, улыбающаяся и приветливая. Она накормила Пе и предложила еду и мне. Но я есть не могла.
А потом, хлопнув дверью, ко мне вбежала моя школьная подружка Ба, как я знала, она пошла служить в армию и дежурила в приемной отца на военной базе Вагана. Она и в школьные годы была немного чудной, все время гримасничала, и мы все звали ее «мартышкой». Она не обижалась, потому что обладает удивительно добрым, незлобивым характером.