Я только забывал в ту далёкую и нелепую для себя пору, что для любых преступников характерна экспансия. Меня убийственно обманывало их внешнее благородство.
И ещё весь этот особый антураж всех революций – все эти пропитанные бычьей кровью войлочные простые шинели на неуютных крепко пришитых армейских крючках, все эти короткие женские стрижки и все эти безумные пламенные речи ораторов, обречённых завтра погибнуть от рук себе же подобных...
Это собственно и случилось, и как раз к тому времени, когда я в очередной раз возвратился после безуспешных поисков того, кто уже напрямую грозил разрушить мою вселенную...
Я так и не отыскал в очередной раз Стазиша и полагал, что только прежняя доброта и вечная привязанность моего божьего народа – олондов принесут мне успокоение. Но вместо всего племени меня встретил одинокий старик Эрема и пал передо мной на колени.
Такая горько-просительная встреча была для меня внове. Я знал о великой гордости своих горных созданий. Именно из них я хотел успеть сделать стражей вселенной и предотвратить страшное преступление, но я, увы, опоздал.
Дух моего народа был сломлен. В Синие Скалистые горы, спасаясь от преследований себе подобных, пришли комиссары. Их было немного – пять мужчин и три женщины, но они сломали дух остальных...
Взлелеянное мною во вселенских тысячелетиях племя сохранило свою прежнюю численность, но по требованию комиссаров в мир олондов пришло регулярное заушное образование и категорический атеизм...
Старейшины олондов не дали разрушить моей одинокой сакли, но и не смогли удержать молодёжь в вере о том , что их древний Зордак ещё не однажды придёт к ним и в будущем, как приходил в прошлом и приносил новости с далёких и дальних звёзд, чем озарял и окрылял их на целые тысячелетия.
– Ничего этого вам не надо! – сумели настоять ещё вчера немощные комиссары. – Вам сегодня необходима не Божья, а революционная организованность, а господина-товарища Зордака мы просто попросим...
И они действительно попросили. Строго попросили им не мешать и не являть в новые революционные времена, когда не только каждый человек, но и каждый лишний патрон на строгом учёте, ибо во все времена революции не способны ничего из-под себя достойного производить производят только строжайший учёт.
Да, идея учёта так вдохновила многих старейшин, что они даже возомнили, что из их древнего племени получится отменное племя учётчиков и счетоводов, после чего многие даже ушли жить в южные низменности у берегов тёплого моря и совершенно набрякли и размякли душой, а в это время комиссары расправились с их гордыми потомками.
И сделали это так: они просто буквально объяснили вождям древнего гордого племени олондов и тем более их безусым потомкам смысл божественного предписания о том, что значит великое время любить:
– Любить следует не себя и не себе подобных существ, а всемирную революцию. Ибо только она способна вдохновить на Любовь! Нет высшей любви, чем любовь революционная, сознательная, тогда как просто любовь должна теперь оставаться только лишь для разового продления человеческого рода. Мы отыщем для неё особое место и освятим священными революционными ритуалами, – говорили обычно едва ли не в один голос коротко остриженная Харла Фази и вечно патлатый Фарл Горбун, наделённые чрезвычайными полномочиями. И им поверили...
…Прежде всего, всех новорожденных детей и всех прежде рождённых, но ещё не прошедших инициации, отобрали у плачущих матерей и создали для них один огромный воспитательный лагерь, хоть он и был достаточно уютен и возведён почти в центре селения, что обеспечивало его всеобщую защиту.
Со временем по революционным казармам были разведены потерявшие смысл в совместном проживании без детей мужчины и женщины, и только немногие из стариков, воспрепятствовавшие подобному надругательству над соплеменниками, раз и навсегда уйти в Синие Скалистые горы и выстроить свои одинокие сакли рядом с саклей своего древнего, отвернувшегося от них Бога.
О, если бы я это знал!.. Но мне было не до того... Вселенский преступник Стазиш практически повсеместно сеял смуты и разрушения, в то время как люди в рыжих буйволиных шинелях из плотного войлока, пропитанного жертвенной кровью, старательно разрушали души тех, кто мог бы стать Стражниками Вселенной и её охранителями...
В пору моего последнего возвращения почти все изгнанные старики умерли от непереносимого одиночества, и кроме сиротливого старика Эрема, в живых осталась только крючконосая, с зелёными оспинками, старуха Тергина, время над которой, казалось, никогда не было властным.