Она была в скором преддверии бальзаковского возраста, носила гороховую жилетку и кепи, и в цвет им же – блузон, краги, лосины. Ни единой выбивки из предписанной гаммы, ни одной лишней детали. Пружинистые формы, пружинистая походка, пружинистые заколки на пружинистых локонах волос. Одним словом, умеющая и за себя постоять, и за перевозимых в Город попутчиков.
С попутчиками Клод никогда не была откровенна и ни разу не вела душеспасительный треп. Никаких курсов дорожных исповедников и душевных истопников для этого не заканчивала. Не до того было прежде. А теперь и подавно не до того.
…С недавних недобрых пор на городских въездах стояли то кордоны, то разъезды, то блокпосты. И не понять даже зачем. Ведь зачем, в самом деле, когда в самом Городе дичайшая ти-ши-на!
А может именно потому, что... Вот именно так пытались остановить девушку. Помниться, она была в черкеске и наплечном очень странном платке… У этого платка была какая-то зловещая аура…. Девушку звали Сванией, а тот платок она называла – химчет. В её мире подобные платки до последнего дня полагалось носить изгнанным….
Платок по-змеиному обвивал плечи, грудь, талию, торс смелой и гордой девушки и, казалось, словно служил удавкой. Свания при этом не выглядела несчастной, а тем более обреченной. Она просто была уведомленной судьбой. Так это она называла и коротко обмолвилась, что в городе ей непременно необходимо разыскать Орниса – такого же гордого горного паренька, который был изгнал из её мира ещё прошлым летом…
Как и отчего это произошло – об этом Свания не проронила ни слова. Но даже на непродолжительных остановках эту девушку узнавали, и словно преклонялись пред ней. Более иных - некий странный старик из нездешней поди Иутрии…
Его киоск стоял у самой городской черты, где он обычно продавал городские новости и слыл искусным чистильщиком штиблет. Он вроде бы и указал ей путь…. И с тех пор Свания словно растворилась….
…Правда, давно это было… Но это её – утреннего водилы уже не касается. Как не касается никаких попутчиков её собственная прическа с начесом. Не начес, а шаровая молния в рыжевато-огненных волосах. Чуть что не так в окружающем мире – полыхнёт шаровая молния, и, в довершение, хранящая её в себе, но тщательно скрываемая прической, и сама Клод.
А из-за чего? Хотя бы из-за цвета своей гороховой униформы, так как водилам утренних грузовичков строго предписано облачать тела в этот цвет – надлежаще не раздражающий общественное мнение, а там, пусть бы и в одном только исподнем, но только в дозволенной горчично-гороховой тональности.
Зато к цвету волос претензий не предъявляют, если только они ещё от рождения выбились из предписанной цветовой гаммы. Вот Клод и гордится тем, что сама она огненно-рыжая на всей этой шутовской гороховой манной каше.
Попутчиков в Город предписано брать. Не задавая вопросов. По первому требованию, чтобы ни единого пешего по направлению в Город не шлялось. Шлагбаумы на блокпостах, ещё какие-то идиотские вертушки, весовые, сканерные с лазерными примочками и прочими новейшими ухищрениями.
И всё только для того, чтобы ни пеший, ни конный... Ни Орнис, ни Свания, ни старичок с Иутрии, ни древний призрак из-за предельных миров.
… А Клод что? Знай себе крути баранку, но только в одном направлении. На станции прибытия всем строго предлагают выйти из грузовичка – кузов с продукцией зеленщиков тут же выгружают и через придирчивые сортировочные отправляют в центральный распределитель, а пассажирам беспрекословно и навязчиво предлагают пройти в Центр развлечений, где развлекают часами, предлагая тысячи аттракционов, но только без права выхода на территорию Города.
В Городе давно уже введено круглосуточное комендантское время, и приезжим туда нельзя ни ногой!..
…В тот же час натруженный грузовичок с такими же гороховыми собратьями безропотно погружается на железнодорожную платформу и отправляется восвояси.
Вечерний конвейер развозок осуществляет его коричневый собрат с иже ему подобными. Развоз начинается с пяти вечера и осуществляется до пяти утра. С первыми петухами за баранку берётся Клод и те, кто, проклиная порядки, вынужден ошиваться, наравне с попутчиками в бездонном Центре продуманных развлечений.
С пяти утра наступает время Клод и она вновь за рулём – с ветром в прическе, с песенкой в голове, с радушным гостеприимством утренней феи в униформе горохового шута, предписанного ей свыше. Ат, чёрт!
Попутчики... Иногда их и видишь в последний раз. Много ли она помнит о Свании… А между тем, редко кто из них дотягивает до ранга государственных преступников.