– Береги и ты голову, Стазиш!
– Очень позднее предупреждение. Увы, из-за тебя, Зордак, своей головы я уже однажды не снёс. – И тут Стазиш скорбно снял с себя свою курчавую голову и резко швырнул её прямо под мотошляпу.
Таким был сон.
…В ноябре городские слепые сумерки разливаются рано. Кто-то бесконечно вредный включает на небе кран и выливает на город какой-то фиолетовый мрак. Не линяет этот поднеоненный мрак и тогда, когда хлещет непрерывный ноябрьский дождь.
В нём уже подозревается снег, но снега всё ещё нет. Я еду на вечер теософов. Предстоит разговор о важном. В очередной раз схлестнутся между собой материалисты и парапсихологи, теософы и поэты.
Будет там и мне дано право сказать несколько слов, тем самым оформив свои новоявленные миру суждения. Но всё это будет позже, а пока что я не забываю зайти в своё любимое угловое кафе, где меня ожидает мой любимый стаканчик вина. В такую непогодь я с удовольствием выпью янтарно-жёлтый портвейн, вызревший и перебродивший на солнечном Крымском побережье.
У меня ещё будет время на то, чтобы потягивать свой стаканчик неспешными маленькими глотками, ибо любовь к хорошим янтарным винам я сознательно сохранил в себе, пройдя самого себя в вязкой патине отшумевших тысячелетий.
Я жду, когда на меня обратит внимание знакомая официантка, но за ней неотвязно следует вдоль недлинной высокой стойки курчавый молодой человек. Я даже хочу окликнуть его. Ведь это же Стазиш!
– Девушка, честное слово, поверьте мне на сей раз! У меня только недавно было сотрясение мозга! Я ведь не прошу у вас алкогольных напитков. У меня сейчас просто ужасно падает давление! Налейте мне, пожалуйста, чашечку кофе. Налейте взаймы... Вы, честно, никогда об этом не пожалеете. Пожалейте меня!
– Кого мне только сейчас не жалеть! Если бы вы только знали, молодой человек, сколько в залоге у меня перебывало супружеских колец да и так... На хлеб бы я вам не жалела. А без кофе вы можете обойтись!
– Да что вы, девушка! Не могу, милая. Вот тут сейчас упаду.
– Ох, и избаловали мы вас, мужиков, до негляди! Берите свой кофе... Вам блажь, а у меня по вечерам касса не сходится!
– Спасибо, родная!
И он ожидает, пока я возьму свой стаканчик вина. Его страшно интересует, что я писатель, и он читает тюремный фольклор о «по гроб» мужской верности, а я слушаю и стараюсь подтвердить в себе свои навязчивые предположения.
Вскоре он достаёт тиснённый под шик плоский портсигар, скорее мулатистую жестяную сигаретницу. Предлагает курить и доказывать, что я действительно тот, за кого себя выдаю.
Его же с головой выдают прочитанные им браво стихи и его дорогая как память о прошлом тюремная сигаретница. На такую неброскую и в тюрьме не позарятся. Вот и рассказываю, как он сам представился, Станиславу, что я исследую проблемы мистики, и что по моему твёрдому убеждению, никакой мистики на этой Земле нет.
– А что же, по-вашему, есть?
– Есть просто хорошо подогнанная под себя реальность этого мира, как, например, ваше бесплатное для вас угощение под предлогом недавнего сотрясения мозга...
– Да, ведь действительно, без кофе мне нынче не жить. А спиртного и вовсе нельзя. Наверно, ещё из прошлой жизни, – извиняющимся тоном говорит Станислав.
– Да, на любого из нас из прошлой жизни наложены какие-то ограничения. Вот, например, мне нельзя больше судить. Вот почему на этой Земле я не прокурор, а рядовой ссыльный. Наверное, когда-то прежде кого-то неверно осудил.
– Неверно – это несправедливо?
– Наверное, вот представьте себе, что не здесь, а на планете Цветов вы были сильным синим цветком, удушившим своими корнями розу. И я вас приговорил к смерти, и наслал на вас семь страшных бед. И первой бедой было усечение вашей роскошной цветочной головы. А вы всего-то отомстили розе за то, что из-за неё вы так и не достигли планетарного успеха, всех этих всепланетарных почестей, которые достались другим...
– И только за это вас сюда упекли?
– Не только меня, Станислав, но простите, Стазиш, и вас!
– Интересно как-то вы меня сейчас называли... Это вроде как бы по-польски?!..
– Увы, ох если бы! Нет, так было в те времена, когда вы были ещё преступником.
– На планете Цветов?
– Опять, Стазиш, не угадали. На планете Земля...
– Извините, мэтр, я сильно спешу... И потом, я не люблю никаких душекопателей – ни парапсихологов, ни экстрасенсов... Они меня уже пытались лечить. Так что будьте здоровы!