— Я пока ещё не инвалид и прекрасно передвигаюсь сам, — раздражается. Софи удивлённо смотрит на него секунду, поджимает губы и отстраняется. Сейчас она следует рядом, втянув голову. Похожа на обиженного щенка. Такой образ Софи Денису по душе.
До дома Софи оказывается и вправду близко. Путь не занял больше десяти минут. За это время лодыжку, как будто облили кипятком. Кровь грязно-алым пятном растеклась по ткани джинсов.
Немного кружится голова, когда Денис поднимается по лестнице. Всего лишь два пролёта, и двое оказываются напротив нужной двери. Софи суетится. Делает слишком много лишних движений. Она обеспокоена за здоровье Дениса, его же больше волнует, сколько времени он потратил на эту девчонку. Софи долго ищет ключи по карманам, хоть они и лежат в её сумочке.
— Очень больно? — Ключ пару раз поворачивается в замке. Волосы постоянно мешаются.
— Терпимо, — выдавливает из себя Денис. «Её пустая болтовня уже надоедает. Почему она любит чесать языком, а не приступать к делу? Её показная забота для приличия мне не нужна», — думает Денис. — Знаешь, я, наверное, пойду. Закажу такси и… — но не успевает договорить, как его резко заталкивают в квартиру.
Денис прикрывает глаза и вдыхает воздух. Лодыжку горячей иглой пронзает. Ещё так больно ему никогда не было. Если, конечно, не считать тот случай, когда он упал с двухколёсного велосипеда и расцарапал пол-лица.
И зачем Денису всё это? Почему, как нормальный человек, не может отказаться от принципов? Почему не может отвязаться от Софи и не ненавидить где-то глубоко в душе?
Когда Софи приводит его в свою комнату, когда обрабатывает рану, когда легко дует на неё, будто маленькому ребёнку, Денис решает для себя оставить попытки выставить одноклассницу не в лучшем свете. Он не чувствовал, когда вата, пропитанная водкой, оказалась на ранее — ни йода, ни зелёнки дома не было — боль, она будто прекратила существовать. Ему всегда было интересно, как выглядит комната Софи. Почему-то казалось, что помещение должно быть в тёмных, мрачных тонах, когда оно на самом деле оказалось в белых, в местах даже в нежно-розовых. Ни разбросанных вещей, ни пустых коробок из-под дисков с видеоиграми, ни огромного компьютерного стола, заваленного всякими журналами про готов и сатанистов, — ничего из этого Денис не обнаруживает. Комната чистая и прибранная.
Денис так долго рассматривает интерьер, что Софи не может себе отказать в улыбке.
— Нравится?
— Ничего особенного. — Не кривит душой. Если бы комната оказалась такой, какой представлял себе Денис, было бы двойное «вау», а так, ничего примечательного. Типичная территория типичного (неформала) подростка.
— Какой ты бука, — признаётся Софи. — Теперь всегда буду называть так. А ещё калекой, — смеётся.
— А я тебя воровкой, — получается резким заявлением. Софи на секунду загоняют в угол.
— Я ничего не украла. — Руки на боках. — Деньги я оставила. На полке.
— Ну, наверное, нужно было, как нормальному человеку, рассплатиться на кассе. Кто так делает? — раздражается Денис. Он не может больше смотреть на эту сумасшедшую. Отворачивается. Лодыжку скулит от обиды. Скрещивает руки на груди.
— Тот, кто хочет, чтобы его друг на время забыл про своё вечное уныние. Я расстормошить тебя хотела. — Приближается, опирается коленкой об диван и чуть массажирует плечо Дениса. Немо просит посмотреть на неё. Обратить внимание. — Ты всегда ходишь загруженным, будто у тебя жизнь — говно.
Слова — звон. Денис перестал слушать её после фразы «друг». Она точно сумасшедшая, если после нескольких прогулок считает его другом. Глупая. Так может и признаться в любви Лёше после цветочка на восьмое марта.
Денис ничего не отвечает. Ему нечего сказать. В голове пустота. Заявление до сих пор слишком громко звучит. Словно эхом вертится по комнате. Круг за кругом.
— Пойду, заварю нам чай, — в голосе звучат нотки разочарования. Она будто ожидала хоть какой-нибудь реакции от него. Дверь закрывается за ней, и Денис остаётся наедине с тиканьем часов. Раньше он не замечал их ход, но сейчас они жёстко бьют по нервным клеткам. Ему не нравятся часы. Своим звуком они кричат и оплакивают каждую потраченную секунду впустую. По этой нескромной причине отцу с матерью пришлось продать реликвию — заводные часы с кукушкой.
Денис стучит ногой в такт тиканья. Но его это быстро начинает раздражать. Оказаться в гостях у врага, побывать на его территории и ничего не разнюхать — непростительная роскошь. Денис совсем забывает о недавнем решении отвалить от Софи, когда роется в ящике стола. Всё-таки любопытство сильней воли и обещаний.
Ничего не найдя интересного в ящике стола, Денис переходит к полке с книгами. Первое, что бросается в глаза, это сборник рассказов Набокова. Рядом покоится с ним Лолита. А у этой девчонки необычный вкус. Стивен Кинг, Джордж Оруэлл, Стивен Чбоски и Агата Кристи с Достоевским заполняют полку. Денис пробегает глазами по названиям, после перебирает пальцами и натыкаются на какую-то бумагу, зажатую между «Преступлением и Наказанием» и «Худеющим».
«Выписка, — крупным шрифтом, Городская психиатрическая больница». Что?! Не поверив глазам, Денис вертит бумагой. Читает дальше. Больше вгоняет себя в дикий ступор.
Комментарий к Глава 10
бечено
========== Глава 11 ==========
Уже на следующий день каждый знал про дорогую тайну прошлого Софи.
Девчонка приходит в приподнятом настронии, впрочем, как и всегда, но тут улыбка с её лица исчезает, заметив знакомую бумажку в руках красотки, что небрежно и с брезгливостью держала её двумя пальцами.
Софи мешкается, перетаптывается с ноги на ногу, хочет что-то сказать поникшему Денису, но взмахивает рукой и выходит из кабинета.
Денис вздыхает и проходит к своей парте. Он не думал, что будет чувствовать себя так отвратительно. Обычно люди получают невероятное удовольствие от достигнутой цели. Но внутри не было ничего, кроме разочарования. Разочарован собой.
Одноклассники гудят, как заботные пчелы. Каждый должен прикоснуться к бумаге и выразить свои гнусные комментарии. Громче всех бушуют красавицы. Они никак не могли поверить, что к ним прикасался псих, который мог в любую секунду вывернуть им руку. По крайней мере они говорили именно об этом. Но, по сути, Софи не несла никакой опасности, да и в психиотрических больницах большинство содержатся совсем не психи, а люди с частыми депрессиями и люди, которые кому-то очень сильно мешали.
Но она лечилась в одиннадцать лет. Что могло у неё случиться? И как она могла стоять на крыше здания, которое насильно удерживало её в своих стенах?
Денис наклоняется и кладёт голову на сложенные руки. Он чувствует, как взгляд Шварца прожигает его, но не обращает внимание, только хмурит брови.
Когда он наткнулся на эту выписку, не поверил своим глазам. Она, конечно, была похожа на сумасшедшую, но он не думал, что Софи по-настоящему лечилась в больнице. Он бы долго рассматривал эту бумагу, если бы не влетевшая в комнату Софи, которая на подносе принесла ему чай с конфетами. Денис успел сложить бумагу и спрятать под футболку. А после, когда девушка вернула ему куртку, поблагодарив, незаметно спрятал в карман.
Вечером он долго смотрел на выписку, не понимая размашистого почерка доктора. Долго бился над диагнозом, но не смог разобрать ни одной буквы. А ночью всё думал, показывать ему эту бумагу одноклассникам или всё же вернуть девчонке. А что его останавливало? Совесть? Ведь он хотел разоблачить новенькую! Что теперь поменялось?
В итоге Денис решил всё же раскрыть чужую тайну, предположив, что завтра он не будет чувствовать себя так отвратительно, а получалось совсем наоборот.
Звенит звонок, и в класс заходит учитель. Денис, поглядывая на часы, ожидает, когда в дверь постучится Софи, но проходит тридцать минут, а её всё нет и нет.