— Ага, — только и смог выдавить из себя Клэйв в ответ на тираду здоровяка.
Зевнув, он отошел от дверей и взглянул на Файни. Он не мог не отдать ей должное: Файни подготовилась к предстоящему мероприятию, словно их пригласили не на собрание главарей мятежников, а по меньшей мере на королевский бал. Она аккуратно уложила волосы, подкрепив их двумя заколками из синего стекла, подкрасила брови и ресницы каким-то черным порошком и даже что-то сделала со своими губами, из-за чего они казались ярче и блестящее. Кроме того, она где-то откопала вишнево-черное платье с длинным вырезом и сетчатыми рукавами, а на плечи набросила серебристую шаль. Клэйв едва узнавал ее в таком образе. Наверное, в глубине каждой девушки из небогатых кварталов таилась жаждущая внимания и любви аристократка.
— Все мы кем-то притворяемся... — пробормотал Клэйв, подходя к столику, на котором лежал его посох.
— А? — встрепенулась Файни, стоявшая у зеркала и поправлявшая прическу. — Ты что-то сказал, сладенький?
— Говорю, выглядишь просто потрясающе. — Клэйв взял со стола посох и оперся на него. — Настоящая Богиня.
Файни хмыкнула с улыбкой.
— С каких таких пор ты стал столь щедро сыпать комплиментами?
Талли хлопнул в ладоши.
— Эй, голубки. Давайте-ка вы поворкуете как-нибудь в другой раз, ладно? У нас вообще-то, если вдруг кто забыл, намечается серьезное мероприятие.
— Ладно, ладно, брат, — примирительно отозвался Клэйв и, опираясь на посох, зашагал к двери. — Буду ждать вас неподалеку от крыльца.
— Так пойдем вдвоем...
— Нет уж. — Клэйв метнул на Талли хмурый взгляд. — Если выйдем вдвоем, то эта красотка будет наводить марафет до скончания века. Будь добр, пригляди за ней, а?
Талли проворчал что-то неразборчивое себе под нос, и Клэйв вышел наружу. Дневное солнце пробивалось сквозь городской купол и рассеивалось, заливая окрестности ярким, почти что слепящим светом. В какой-нибудь другой раз Клэйв, возможно, даже остановился бы на крыльце, чтобы насладиться погодой, но сейчас ему было не до этого. Торопливо спустившись с крыльца, Клэйв огляделся по сторонам и почти сразу же приметил измазанного грязью мальчугана, что сидел рядом со сточной канавой и что-то складывал из прозрачных стекол. Клэйв бросил беглый взгляд через плечо, убеждаясь, что Талли и Файни не торопятся выходить наружу.
— Эй, малой, — тихонько произнес Клэйв, поманив заметившего его мальчишку пальцем. — На два слова.
* * *
Когда цепь, наконец, поддалась и со скрежетом разделилась на две части, Теолрин чувствовал себя так, словно из него выжали все соки. Руки и ноги налились свинцовой тяжестью, а во рту пересохло, как наутро после знатной попойки.
Его руки все еще были скованы кандалами в запястьях, но, по крайней мере, теперь он был свободен в перемещении... почти. Повернув меч лезвием вниз, Теолрин быстро разрезал веревочные путы на ногах, что после резания цепи оказалось сущим пустяком, и, пошатываясь, подошел к Джейл.
Вид у девушки был откровенно неважный. С ног до головы она была забрызгана кровью Адвайса и остатками содержимого его ведра, управлять которым оказалось далеко не так просто, как он надеялся; вдобавок к этому, ее левая рука была беспомощно вывернута под неестественным углом. Пожалуй, на фоне Джейл даже бездомные прокаженные бродяги Дар-на-Гелиота выглядели бы сейчас настоящими красавчиками.
— Ну? — раздраженно буркнула Джейл. — Так и будешь любоваться мной или, может, поможешь избавиться от этой чертовой штуковины? — Джейл дернула правой рукой, и цепь, натянувшись, зазвенела в ответ.
Теолрин устало кивнул. Взяв меч поудобнее (насколько это вообще было возможно с учетом того, что его руки были сведены в запястьях), Теолрин вновь принялся резать цепь. Перед глазами заплясали искры, а по ушам ударил неприятный звук. Однако опыт сыграл свою роль — не прошло и минуты, когда большая часть цепи отвалилась, оставив рядом с кандалами на правой руке Джейл лишь пару звеньев.
— Ну неужели. — Джейл сделала несколько взмахов правой рукой, сжимая и разжимая пальцы, затем с кряхтеньем встала.
Ее ноги подкосились, и Джейл неловко осела на пол.
— Твою мать, — прохрипела она, и на лице ее промелькнула гримаса боли. — А это оказалось несколько сложнее, чем я думала.