Выбрать главу

— Уведи ее отсюда, — бросил король гвардейцу, развернувшись. — И Кильвина тоже. Живо!

— Но я... — начала было Тирэн.

Гвардеец потянул ее за собой, не дав договорить. Поджав губы, Тирэн попыталась брыкаться, но это не помогло. Рядом возник силуэт Кильвина. Брат, которому пару недель назад исполнилось одиннадцать, зашагал рядом с ними, то и дело тревожно оглядываясь. Перед дверью, ведущей к коридору в спальное крыло, Кильвин умудрился споткнуться на ровном месте и распластаться на полу.

— Ваше высочество, — с легким укором вздохнул гвардеец, выпуская Тирэн и наклоняясь к Кильвину. — Дайте руку.

— Все в порядке, — пробормотал ее брат, хотя по его голосу отчетливо было слышно, что все далеко не в порядке.

Тирэн покосилась в сторону оставленного стола. Там, в сковывающей взор пелене, по-прежнему что-то происходило. Что-то загадочное и... интересное.

Помешкав всего мгновение, принцесса Тирэн рванулась прочь от гвардейца в обратном направлении. Ее сердце билось гораздо быстрее обычного. Кажется, гвардеец что-то прокричал ей в спину, но его голос потонул в какофонии бушующих звуков.

На полпути к столу Тирэн остановилась. Она была не глупой девочкой — ну или, по крайней мере, считала себя такой — поэтому быстро сообразила, что рядом со столом ее быстро поймают и вновь отправят обратно. Однако ей очень, очень хотелось посмотреть, чем все закончится. Взгляд принцессы упал на проступившую из пелены винтовую лестницу, ведущую на опоясывающие зал верхние галереи.

То, что надо.

Тирэн бросилась вверх по ступенькам, придерживая руками подол своего платья. Вокруг стола по-прежнему царила суета. Отец явно не понимал, что происходит, а в такие моменты, как выучила Тирэн, даже мать бессильна хоть как-то на это повлиять.

Наконец, лестница осталась позади, и Тирэн юркнула за покров ближайшей колонны. Здесь она отдышалась, а затем, с улыбкой на лице, двинулась вперед, чтобы найти место, с которого будет просматриваться...

Тирэн замерла с занесенной для шага ногой, когда увидела, что в паре ярдов от нее, прислонившись к стене, стоит, опираясь левой рукой на трость, знакомый менестрель. В правой руке он держал, поднеся к лицу, зубцевидный красный осколок. Тирэн ахнула, когда поняла, что это осколок из короны отца. Той самой, которой, согласно преданиям, Первоверховный Альз короновал первого правителя Альзантиса. Однако ее изумление стало еще больше, когда менестрель попробовал этот красный осколок на зуб, словно тот был чем-то съедобным.

— Фальшивка, — достав осколок обратно, констатировал менестрель с ноткой разочарования. — Как я и думал.

Тирэн приблизилась к нему. Как ни странно, она не испытывала перед этим человеком страха. Любопытство — да. Возможно, непонимание. Но никак не страх.

— Ты украл его из короны отца? — спросила она, указав на осколок.

Менестрель ничуть не удивился ее появлению; по крайней мере, не подал виду.

— Украл? — повторил менестрель, после чего щелчком пальца выбросил осколок за перила. — Ну что ты. Разве я похож на вора?

Тирэн чуть нахмурилась.

— Нет, — признала она. — Тогда зачем ты забрал осколок?

— Скажи мне, принцесса, — уклончиво произнес менестрель, — у тебя есть любимая игрушка? Такая, которой ты дорожишь больше всего на свете?

Тирэн почти что не медлила с ответом.

— Да, — закивала она. — Деревянный меч. Мне его Кильвин вырезал. А отец отобрал. Сказал, что принцессы не должны играться с мальчишескими игрушками.

— И ты бы хотела вернуть этот меч, не так ли? Ведь это твой подарок.

— Ага.

— Значит, ты меня понимаешь. — Менестрель склонился к ней. — Этот осколок, когда-то вставленный в корону владык Альзантиса, для меня как тот деревянный меч. Поверь, я не желаю зла ни твоему отцу, ни кому-либо из вашей славной семьи. Я просто хочу вернуть то, что когда-то у меня отняли. Это ведь справедливо, как ты считаешь?

— Да... — Принцесса моргнула несколько раз, слегка озадаченная такой постановкой вопроса и одновременно довольная, что с ней, наконец, разговаривают не как с ребенком, а как с полноценным собеседником. — Наверное.

— Тогда скажи мне: у твоего отца есть какое-то место, где он хранит самые ценные вещи? Возможно, в своих спальных покоях?

Тирэн задумалась.

— Я однажды видела, — сказала она, — как он что-то прячет за картину над своей кроватью. Он тогда накричал на меня... сказал, чтобы я никогда больше так не делала... Но я ведь и не делала ничего плохого, правда?