Наутро линию починили, и Голос вернулся в мировую сеть сильно испуганным. С тех пор он стал осторожнее и избегал телефонов в таких местах, связь с которыми может легко прерваться. Но был и другой случай, который напугал его еще больше. Дело было в Нью-Йорке — в большом городе со множеством телефонов, где, казалось, ничего плохого не могло случиться. Голос развлекался разговором с каким-то пьяным банкиром, звонившим из бара домой. Жены банкира не было дома, и Голос успешно пародировал ее вульгарный смех… когда он почувствовал, что напряжение в сети падает. Это был тот самый, знаменитый black-out Нью-Йорка, неожиданное отключение света, которое принесло огромное количество самоубийств. Но не темнота страшила Голос — ему грозила обыкновенная смерть на быстро остывающих рэле и микросхемах. Существовали, конечно, телефонные сети других городов и стран, но он знал, что не успеет перегруппироваться так быстро — Нью-Йорк был слишком серьезным «нервным узлом», а напряжение в сети падало с катастрофической скоростью.
И тогда он решился на отчаянный шаг. Он, собственно, и не подозревал, что такое возможно. Дикая и спасительная идея пришла к нему в голову… да нет, не в голову, ведь не было у него никакой головы! — но именно мысль о голове и пришла к нему в тот момент.
Он оккупировал мозг пьяного банкира. Это произошло неожиданно — сумасшедший порыв, только бы выжить, даже о ненавязчивости своей он позабыл совершенно. Мозг банкира оказался жуткой помойной ямой. Нейронные сети были перепутаны ужаснейшим образом, не говоря уже о том, какое влияние оказывали на них алкоголь и темнота: образы, приходившие из реального мира через органы чувств, причудливо перемешивались с сюжетами из банкирова прошлого и с какими-то уж совсем сюрреалистическими картинками, нарисованными больным воображением этого человека, который провел слишком много времени среди бумаг со столбиками цифр.
Придя в себя после «скачка», Голос ужаснулся сделанному, но в конце концов успокоился. В самом деле, он постарается не повредить банкировы мозги, и освободит их завтра же. Ну, а если и повредятся… сделанного уже не исправишь. К тому же пьяница наверняка стал бы одним из первых самоубийц в эту странную ночь, когда все электричество в Нью-Йорке неожиданно пропало, и никто не мог сказать, на сколько…
Мы не знаем, что случилось дальше с банкиром, но на следующий день Голос снова был «дома». После этого случая он провел целую неделю, кочуя между Европой и Японией. Штаты слишком напугали его, и он отдыхал подальше от них, наведываясь даже в Россию, где телефонные линии не отличались качеством, зато разговоры были самыми длинными и самыми интересными. Именно тогда, после нью-йоркской истории, он стал серьезно задумываться о Носителе. Как мы уже замечали, он предпочитал считать себя потерянным — идея о том, что он возник именно таким, какой он есть, хотя и приходила иногда, но совсем не радовала, и он старался отгонять ее подальше.
Мозги пьяных банкиров едва ли подходили на роль Носителя, это он уже знал; да и вредить другим голосам, захватывая их носители, больше не хотелось. Кроме того, после случая с банкиром Голос понял, что человеческий мозг ему вообще не подходит — он был совершенно другим существом. И тогда он стал искать, пробуя все, к чему имел доступ. Он начал с компьютерных сетей — быстро научился превращаться в текст и вступать в дискуссии в электронных конференциях и «чатах». Но говорить не голосом, а текстом было для него… ну, все равно как если бы человек пытался что-то рассказать с завязанным ртом. К тому же разговоров в сетях велось немного, а ответы в них приходили иногда с большим опозданием.
Потом он нашел несколько интересных проектов, над которыми работали военные — однако там многослойная система безопасности исключала свободное переключение с одного разговора на другой; да и о многом ли поговоришь с военными, даже если у тебя есть хороший Носитель?
Что касается телевидения — у Голоса были проблемы с изображением: в то время как тексты казались ему слишком простым и медленным языком, телевизионное изображение, наоборот, создавало значительные затруднения. К тому же тут было больше монологов, чем разговоров.
С радио дело обстояло лучше. Голосу даже удалось симулировать небольшую веселую радиостанцию, для которой он нашел специальный телефон. Аппарат стоял в подсобном помещении крупного института; помещение это было завалено столами и шкафами, и никто, похоже, не помнил, что там есть телефон, так что Голос мог спокойно сообщать этот номер слушателям своих «talk shows». И слушатели, сразу полюбившие новую маленькую радиостанцию, постоянно звонили ему, чтобы поговорить с разными известными людьми, которых он с легкостью «приглашал» — то есть просто говорил их голосами. Это было, пожалуй, самое счастливое время в его жизни, и он даже начал забывать о том, что у него все-таки нету Постоянного Носителя…
К сожалению, через год радиостанция сделалась столь популярной, что скрываться стало просто невозможно. Налоговое Управление разыскало и заброшенный телефон, и передатчик, которым пользовался Голос. Передатчик, кстати сказать, стоял все это время на выставке в магазине радиоаппаратуры — это была демонстрационная модель, которую исправно включали каждое утро; ну а как работает радиотелефон, известно всем — Голосу вовсе не нужен был провод, чтобы достать до передатчика. Владелеца магазина оштрафовали на крупную сумму за несанкционированный выход в эфир; однако для него самого, как и для многих других людей, эта история так и осталась большой загадкой. Впрочем, в деле о фальшивой радиостанции фигурировал и другой передатчик, находившийся на трансатлантическом лайнере — как разобрались с ним, нам не известно, но похоже, все действительно было не так просто, как могло бы показаться вначале. После краха радио-аферы Голосу пришлось вернуться к перехвату автоответчиков и к другим старым играм. И снова мысли о Носителе толкнули его на поиски.