— Кого вы хотите? — бесстрашно спросила Туэре.
— Отдай нам Около.
— Около? Зачем мне прятать Около? Разве он не один из вас?
— Хватит с ней говорить, — сказал голос. — Войдем в ее дом и возьмем его.
— Я сказала: у меня никого нет. Если вы говорите, что тот, кто вам нужен, в моем доме, войдите и заберите его, — продолжала бесстрашно Туэре.
— Так ты говоришь, что он убежал в лес? — спросил голос.
— Ничего я не говорю. Не вини меня в том, чего я не говорила, — сказала Туэре.
— И ты не слыхала его шагов? — спросил другой голос.
— Я привыкла слышать только дурные шаги. Вот я и слыхала только дурные шаги.
— Ты говоришь, ты слыхала дурные шаги?
— Да. Дурные шаги озлобленных душ.
— Я же сказал, довольно с ней говорить. Я видел двумя своими глазами, как Около вошел в ее дом. Я ведь был впереди. Войдем и возьмем его, — произнес нетерпеливый голос в толпе.
Когда он кончил, Туэре сделала шаг вперед. Она пошла навстречу толпе, и толпа подалась.
— Стойте! — крикнул голос в хвосте толпы. — Стойте! Она ничего нам не сделает. Мы все ходим в церковь. Мы все знаем Бога. Она ничего не может нам сделать.
— Это ты говоришь так? — спросила Туэре. — Это ты, Сейту? Это ты первым назвал меня ведьмой, и после все стали звать меня ведьмой. А теперь ты сам говоришь, что я ничего не могу тебе сделать. Когда это ты перестал верить в мое колдовство? Ты говоришь, что узнал Бога. Так войди же в мой дом!
— Ты ничего не можешь, — повторил Сейту в хвосте толпы.
— Я же сказал, довольно с ней говорить, — сказал тот, кто говорил это прежде. — Наше время кончается.
— Понимаю… Вы узнали, что время кончается. И все же, когда время отца моего кончилось и он ушел навсегда, вы, люди, приписали это мне. А когда время моей матери кончилось и она ушла навсегда, вы сказали, что это я погубила ее своим колдовством. Чье время не кончается? Я спрашиваю, чье время не кончается? Наше время кончается так же, как кончилось время многих из вашей родни, ваших отцов и матерей, которые навсегда ушли в страну мертвых. И вы не убили их колдовством. Это я своим колдовством убила отца и мать. Да, вы сказали, что я ведьма. Что ж, я и есть ведьма. — Стоявшая тень говорила с сердцем, она смотрела на действие своих слов — так в школе учительница смотрит, как действуют на учеников ее проповеди. Толпа колыхалась взад-вперед, не зная что делать.
В доме стоял Около, слушая все эти речи и отвечая им своим сердцем. Он спрашивал сердцем, отчего эта женщина так поступает. Он слишком много слыхал о ее судьбе. Она была девушкой необычных привычек — всегда ходила одна, говорила сама с собой. Она не смотрела на юношей, хотя красота ее убивала голод. И каждый думал: быть может, ей не хватает чего-то, что должно быть у каждой женщины. Не за странное поведение люди прозвали ее ведьмой. Они открыто назвали ее ведьмой, когда умер ее отец и через несколько недель — мать и потом один за другим все, кто ходил к ней свататься. Все это помнил Около. И он также помнил, как стояла она в кольце злых глаз и злых лиц, обвинявших ее в колдовстве и убийстве родителей.
Люди изгнали ее из деревни. Но были люди, и он в их числе, у которых сердце горело оттого, что они не могли ей помочь. Но жжение в сердце понемногу угасло, умерло вместе с годами, что гаснут под сенью обычаев. И сейчас он стоял и дивился, отчего она его защищает. Он ведь был частью того общества, которое ославило и отвергло ее. И вот теперь она защищает его от этого самого общества.
Поэтому сердце его было полно стыда и раскаяния, когда он приблизился к двери и глянул на улицу. Он не заслуживал такого отношения этой женщины. Стыд, как ливень, пал на него и проник до костей. Он выглянул из двери и увидел, что толпа колышется взад-вперед, спорит и не может наспориться.
— Войдите, коль не боитесь, — снова бросила вызов Туэре.
— Ты ничего нам не сделаешь, — сказал из хвоста толпы Сейту, считая себя голосом всей толпы.
Около хотел выйти, но в груди его спорили два разных голоса. Один говорил «иди», а другой говорил «стой», и, прежде чем понял Около, которого голоса слушаться, Туэре бросила новый вызов толпе.
— Вы боитесь войти, вы бесстрашны только в толпе.
— Мы узнали Бога. Ты нам ничего не сделаешь. Отдай нам того, кто нам нужен, — сказал Сейту в хвосте толпы.
Туэре, прямая, как луч, сделала шаг вперед.
— Тогда я сама пойду к вам, — сказала она и пошла к толпе.
Толпа отшатнулась, толпа показала спины и побежала. Побежал и Сейту, голос народа. Они бежали, и пятки их стучали по их затылкам. Кому же хочется помирать от чесотки? И они бежали всем сердцем и всеми своими тенями. Туэре стояла и слушала, как замирают дурные шаги, и вдруг она улыбнулась первой улыбкой с тех пор, как ее ославили ведьмой и обрекли на изгнание.