Ну, что ж… Выходной так выходной.
Стоит развлечься, а новый график выяснить можно потом. Может Кониныч вечером отзвониться, чтобы напомнить. Помня её патологическую забывчивость относительно чего угодно, кроме разве что текстов песен, он делал это постоянно.
Забрала из зала ноут. Оставила загружаться на кухонном столе, а сама сунулась в холодильник. Есть не хотелось. Но заставляла навязанная менеджером привычка – завтракать обязательно. Только ничего съедобного не нашлось. То есть еда типа имелась, но желание её съесть убивала на корню. Просроченные на неделю йогурты, вздувшийся пакет кефира, заветрившийся кусок сыра, одно сырое яйцо с трещиной, покрывшиеся неприятной слизью кочан пекинской капусты и помидор.
Вот ведь точно, вчера вернувшись из поездки она даже не заскочила в магазин, чтобы чего-нибудь купить.
Значит будет её любимый завтрак!
Сваренный в турке кофе и шоколад, который никогда не портиться и от долгого лежания лишь приобретает ценность как вино.
Но мило посидеть перед ноутом с чашечкой любимого напитка не получилось. Нет, кофе она сварила и даже отыскала запрятанную плитку Бабаевского шоколада. В этом плане всё здорово. Вот только ноут не включился. Вернее, включился и выдав злополучный «синий экран» погрузился в кому, без признаков жизни.
Вот блин!
– Мяу!
В кухню вошла Маркиза.
Пройдя мимо хозяйки она сунулась к своей тарелке. Пустой. И даже в мисочке для воды остались лишь белые полосы от испарившейся влаги.
– Прости, милая! – повинилась девушка, подскакивая. – Я сейчас!
Но пакетики корма кончились, а разбитое яйцо, как и старый кефир, давать кошке Юлька побоялась. Поэтому просто налила свежей воды.
Но Маркиза обиделась. Принюхавшись к поставленной чашке, она укоризненно оглянулась. И вильнув хвостом драматично удалилась, гордо увернувшись от протянутых рук.
Оставалось одно. Если не ради себя, так ради кошки топать в магазин. Но одной жутко как не хотелось. Удивительное дело. Обычно Юлька легко срывалась с места. Хоть на прогулку, хоть на работу. А уж ходить по магазинам? Ну кто не любит шоппинг? Пусть хоть и за покупками.
– Алло, Марин? – набрала девушка новый номер, но на её приветствие отозвался автоответчик сети. «Абонент разговаривает, вы можете дождаться окончания разговора или перезвонить позже!»
Наверно уже с кем-то договаривается, улыбнулась Юля. Маринка работала вместе с ней в одной компании. Правда, дела у неё складывались не так уж и хорошо. Вроде и голос неплохой, и внешность не подкачала. Только компания упорно не хотела подвигать её как певицу оставляя на подпевках, или вообще отдавая на откуп озвучек дурацких рекламных роликов. Юля же всеми силами старалась помочь подруге, слишком мягкой и, казалось бы, совсем не амбициозной, отчего и не могла засветиться самостоятельно.
Набрала снова.
«Абонент временно недоступен, вы можете оставить сообщение!»
А что, это вариант!
– Марин, привет! – быстро надиктовывала Юля на автоответчик, кидаясь в комнату и открывая шкафы, в поисках одежды на выход. – Это Вольская, Кониныч мне сегодня выходной дал, видимо наверху решили, что нужно отдохнуть после поездки. Предлагаю отпраздновать это в нашем любимом кафе, за парой тирамису, и двойным кофе! Буду там через полтора часа.
Она опоздала буквально минут на десять. Марина уже была на месте. Сидела за их любимым столиком, в компании чашки кофе и пирожного, а ещё книги. Старой, в потрёпанном переплёте. Одной из тех, что лежали возле каждого из столиков в этом кафе, похожем на крохотную библиотеку.
– Марин, привет! – радостно крикнула девушка буквально от входа, и даже попыталась поднять руку увешанную пакетами, чтобы махнуть. Подруга подняла голову на зов. Но не улыбнулась, и не помахала в ответ. Лишь поправила тёмные очки, которые внутри затемнённой кофейни выглядели неуместно, и опустила взгляд обратно к чашке.
– Ну, прости! – начала Юля, садясь напротив и сгружая пакеты под столик. – Не могла удержаться. Я так редко добираюсь до магазинов. А там сегодня была распродажа…
Но подруга даже не взглянула на неё. Продолжая смотреть на остатки расползшейся сливочной пенки в кофе. И лишь её тонкие кисти не раз участвовавшие в рекламе различных косметических средств лежали на столе чуть подрагивая, словно Марина едва сдерживается от злости. Юля смущённо замолчала. Но быстро сообразила, что вина видимо не только в опоздании, и главное, что молчанием ничего не исправить.