Ира кричала, пыталась донести до папы правду, что она совершенно не виновата. Но Николай лишь сильнее горячился. В какой-то момент он вскричал: «В этом доме я устанавливаю правила, запомни это раз и навсегда».
Николай Петрович был среднего роста, приземист, с широкими плечами и небольшим пузиком. Стрижка всегда короткая, потому что жëсткие от здешней воды волосы не желали ложиться в красивую причëску. Массивный нос и умные тëмные глаза. Он всегда носил какие-то спортивные вещи серого или синего цвета, джинсы и кроссовки, по праздникам - светлые рубашки.
С матерью Иры, Анастасией, его познакомил их общий друг, который каким-то образом мог общаться со всеми и ни с кем одновременно.
Анастасия была необузданной, сильной и совершенно безумной женщиной. У неë была короткая стрижка, окрашенная в рыжий, мужеподобная походка и страсть к алкогольным напиткам. Несмотря ни на что, она была очень популярна у мужчин. Они по-своему старались ухаживать за ней, ожидая найти в ней не столько родственную душу, сколько партнëра по увлечениям.
Из всех мужчин она выбрала Николая за его ум, смекалку и чувство юмора. Конечно, не всë было так просто. В самом начале Настя испугалась чего-то, что сидело внутри мужчины, она пыталась его избегать, но Николай быстро еë находил, постоянно оказываясь на шаг впереди.
А когда выяснилось, что у них будет ребëнок, о прятках больше речи быть не могло. Николай, выросший в многодетной семье, не пытался сбежать и смело принял свою судьбу.
Они сыграли свадьбу, главным героем на которой был тот самый общий друг, который их познакомил. Он так сильно напился, что начал приставать к матери невесты, за что под конец его выгнали.
Однако дальше их совместная жизнь не сложилась. Анастасия чувствовала себя, словно в клетке, с каждым днëм проклиная мужа всë больше и больше. Она ненавидела свои вечно отекающие ноги, тяжесть в теле и отражение в зеркале. Девушка постоянно ругалась и была всем недовольна.
Николай не знал, куда себя деть. Он метался с одной работы на другую, нагружал себя до предела, лишь бы не возвращаться домой.
Ира родилась в конце декабря, в снежный, но солнечный день. В семье Байкаловых на какое-то время воцарилось перемирие, и даже казалось, будто все были счастливы. Девочка взяла от мамы тонкие русые волосы и короткие светлые ресницы, а от папы - умные карие глаза цвета чëрного чая.
Анастасия смотрела на дитя в своих руках и не могла поверить в происходящее. Это казалось каким-то безумием.
Счастье продлилось недолго. Мать, оправившись от родов, отдавала Иру своим родителям, а сама всë чаще убегала на гуляния с подругами. Николай пытался достучаться до неë, но девушка оставалась глуха.
Они ссорились, с каждым разом всë сильнее и сильнее. Кричали сначала по делу, но очень быстро переходили на личности. Женщина психовала всë чаще, кидалась вещами, разрушала имущество. Однажды она в пылу ссоры опрокинула телевизор, на который Николай так долго копил деньги.
Анастасия сильно жалела о содеянном. В тот момент, когда экран летел на пол, время застыло. Можно было разглядеть увеличивающиеся в размерах глаза, страх, вырвавшийся наружу. Когда еë взгляд упëрся в Николая, то женщина поняла, что выпустила нечто злое, то, о чëм она давно знала.
Мужчина в первое мгновение не понял, что произошло. Но когда к его ногам полетели осколки, а уши заполнил глухой шум, ярость, до этого хорошо скрываемая, вырвалась на свободу. Мысли лишь распаляли: «Я так долго копил на него, хотел быть не хуже других. Моя единственная отрада».
Ведь дело не в телевизоре. Дело в тех надеждах и мыслях, которые мы связываем с вещами. «Вот подарит мне шубу - значит, он меня точно любит». «У всех есть эти модные голубые тени - и я не хуже других».
Хлопок - и всë замерло. Женщина схватилась за горящую алую щеку, из еë глаз вырвались слëзы. Николай стоял в нерешительности. Вся его ярость моментально улетучилась, так, будто еë никогда и не было. Он неожиданно ощутил внутри себя ужасающую, непреодолимо огромную пустоту.
В тот день в них обоих что-то сломалось. Анастасия больше не могла видеть своего мужа. Его беспомощность, его халатность и леность во время болезни, его слабость перед другими и ней самой - всë это будто разом расширилось, увеличилось, заняло всю голову женщины, словно опухоль.
Она начала разрушаться, забирая с собой всех, кто случайно попадал в еë поле.
Анастасия возненавидела своего ребëнка, у которого были те же глаза, что и у отца. Она хотела любить всеми силами, мечтала о том, что однажды проснëтся с новой, лëгкой головой. Но механизм уже был запущен и ничего нельзя было вернуть.