20 июля. Отправился в город, чтобы попытаться достать экземпляр газеты с отзывами о речи лорда Батхерста, некоторые из этих газет, как мне сообщили, появились на острове. Г-н Банн, капитан корабля «Мэнглис», к которому я обратился с этой просьбой, не скрывал своего удивления по поводу того, что подобная просьба исходит от человека, принадлежавшего к числу жителей Лонгвуда, ибо сразу же по прибытии его корабля на остров сэр Хадсон Лоу и сэр Томас Рид забрали у него пять экземпляров газеты, пояснив причину того, что они берут такое большое количество экземпляров, тем, что они хотели отослать два или три экземпляра в Лонгвуд. Он добавил, что вышеупомянутые лица были особенно настойчивы в своей просьбе предоставить им список книг, которые он привёз, и забрали с собой все современные публикации политического характера. Они потребовали все экземпляры газеты «Эдинбургское Ревью» в том случае, если они у него есть.
25 июля. После того как я нанёс профессиональный визит врача к Наполеону, болезнь которого совершенно не изменилась к лучшему, и в то время, когда я входил в свою комнату примерно в четыре с половиной часа дня, капитан Блэкни вручил мне следующее письмо[77]:
«Колониальный дом», 25 июля 1818.
Сэр, я уполномочен генерал-лейтенантом сэром Хадсоном Лоу информировать вас о том, что, в соответствии с инструкцией, полученной от графа Батхерста, датированной 18 маем 1818 года, ему приказано освободить вас от обслуживания генерала Бонапарта и запретить вам все дальнейшие контакты с обитателями Лонгвуда.
Контр-адмирал Плэмпин получил инструкции от лордов, представителей Военно-морского министерства, относительно вашего места назначения после того, как вы покинете остров.
В результате этого вам надлежит после получения этого письма немедленно покинуть Лонгвуд, прекратив все контакты с лицами, проживающими в Лонгвуде.
Имею честь и т. д.
Эдуард Виньярд,
подполковник, военный секретарь».
Гуманность, обязанности моей профессии и нынешнее состояние здоровья Наполеона, — всё это вместе запрещало мне подчиниться этому бесчувственному приказу, особенно ещё и потому, что моё положение имело гражданский характер, подобно положению тех морских офицеров, которые привлекались к работе по акцизному сбору или в таможне. В ту же минуту я принял собственное решение. Я был полон решимости не подчиняться данному мне приказу. Состояние здоровья Наполеона требовало, чтобы я составил для него специальный режим и подготовил для него лекарства, которые он должен был принять в отсутствие врача. Судя по всему, это отсутствие врача займёт продолжительное время, так как я был абсолютно уверен в том, что Наполеон не примет ни одного врача из тех, кто будет рекомендован сэром Хадсоном Лоу. В соответствии с принятым мною решением я немедленно направился в апартаменты Наполеона. Получив разрешение войти к нему, я сообщил ему о приказе, который мне только что вручили. «Злодеяние совершается слишком скоро, — заявил Наполеон, — для них я прожил слишком долго. Ваш министр действует слишком дерзко, — добавил он, — когда папа римский находился во Франции, то я бы скорее приказал отрубить мне правую руку, чем подписать приказ об отзыве его врача».
После краткого разговора и после того, как я передал ему те медицинские рекомендации, которые я мог сообщить ему в создавшихся условиях спешки, Наполеон сказал мне: «Когда вы прибудете в Европу, то поезжайте сами или пошлите кого-нибудь к моему брату Жозефу. Сообщите ему, что я хочу, чтобы он передал вам пакет с личными и конфиденциальными письмами[78] императоров Александра и Франца, короля Пруссии и других монархов Европы, которые были написаны мне. Эти письма в Рошфоре я передал Жозефу для хранения. Вы опубликуете эти письма, чтобы покрыть позором всех этих монархов, и продемонстрируете всему миру то жалкое преклонение передо мной этих вассалов, когда они выпрашивали у меня милости и умоляли не лишать их своих тронов. Когда я был сильным и на вершине власти, они домогались моей защиты и чести стать моим союзником, слизывая пыль с подошв моих сапог. Теперь же, когда я достиг пожилого возраста, они подло угнетают меня, отобрав у меня мою жену и моего ребёнка.
77
Сэр Хадсон Лоу направил графу Монтолону письмо аналогичного содержания, в котором также содержались инструкции лорда Батхерста, что на моё место врача Наполеона назначается г-н Бакстер.
78
Вернувшись в Европу, я приложил все старания, чтобы получить упомянутые важные письма. Однако, к сожалению для потомков, мои усилия не увенчались успехом. До того как граф де Сюрвейер отплыл из Рошфора в Америку, он, опасаясь, что его могут захватить союзные державы, посчитал для себя благоразумным отдать свой драгоценный груз в руки человека, на честность которого, как он думал, он мог рассчитывать. Но, как выяснилось позднее, этот человек подло предал графа, так как несколько месяцев назад некто привёз эти подлинные письма в Лондон для продажи, потребовав за них 30 000 фунтов стерлингов. Об этом было немедленно доложено некоторым министрам его величества и иностранным послам. Мне предоставили достоверную информацию о том, что русский посол заплатил 10 000 фунтов стерлингов, чтобы выкупить те письма, которые принадлежали его императору.