— Я сама чувствую себя ужасно неловко из-за этого. Я вспомнила о дне рождения только в самолете, когда было уже слишком поздно. — На лице Франчески было написано огорчение. Она быстро продолжила: — Я бы привезла ей пластинки с записями американских певцов. Она их любит, особенно Фрэнка Синатру. Завтра я съезжу в город, пока вы катаетесь, и куплю что-нибудь от нас обоих. Думаю, что лучше всего будет подарить ей духи.
— А что, в городе нет магазинов, где ты могла бы купить пластинки, которые нравятся Диане?
Франческа отрицательно покачала головой и сделала гримасу.
— Есть один магазин, но я думаю, что Диана уже купила все, что у них есть.
— Тогда, наверное, действительно придется остановиться на духах. Послушай, детка, я хотел уточнить по поводу завтрашнего ужина. Я не взял с собой смокинг. Я надеюсь, ужин будет неофициальным?
— О Господи, я уверена, что он как раз будет официальным. Но я объясню все Диане и, возможно, она попросит своих друзей не одевать смокинги, чтобы вы не чувствовали себя неловко среди приглашенных. Виктор, я хотела сказать вам кое-что. Это касается Кристиана… — Она замолчала, потому что в комнату вернулся Манфред с подносом, на котором стояли резные хрустальные бокалы и бутылка шампанского. Его сопровождала молодая женщина с серебряной жаровней в руках. На ней была юбка темно-зеленого цвета, скрытая под большим белым передником, и свитер того же зеленоватого тона. Они прошли друг за другом через комнату к маленькому столику, и Манфред повернулся к Франческе.
— Gnadige Frau, я открываю, ja?
— Да, пожалуйста, Манфред. — Она перевела взгляд на Виктора. — А это Клара, дочь Манфреда. Клара, это герр Мейсон.
Девушка смущенно улыбнулась Виктору, извинилась и быстро выскользнула из комнаты. Франческа подошла к жаровне, приподняла крышку и заглянула внутрь.
— Wunderbar! — Она повернулась к Манфреду, который открывал шампанское, и заговорила с ним на неуверенном немецком.
Поискав глазами пепельницу, Виктор заметил ее на длинном столике, стоявшем за диваном. Он потушил сигарету и окинул быстрым взглядом несколько фотографий в серебряных рамках, которые стояли на столике. Его глаза остановились на фотографии прелестной светловолосой женщины в вечернем платье и с бриллиантовой тиарой. Виктор сразу предположил, что перед ним тетя Франчески — настолько поразительным было сходство. Фотография была сделана в двадцатых годах. У молодой женщины были такие же точеные черты лица, как и у графа; особенно похожими были глаза. Виктор внимательно посмотрел на другие фотографии — несколько снимков двух красивых детей, совершенно очевидно, Дианы и ее брата в детстве. На небольшом расстоянии от них стоял фотопортрет темноволосого красивого мужчины в несколько старомодном смокинге, сделанный, похоже, в то же время, что и снимок женщины. Их отец?
Наклонившись вперед, Виктор всмотрелся пристальнее. В его осанке, повороте головы чувствовалось царственное величие. Но не это так привлекло внимание Виктора. И даже не красивое чистое лицо, отражавшее добродетель и достоинство. Завораживающее воздействие оказывали глаза этого человека. Темные, выразительные, пронизывающие, они мгновенно притягивали к себе взор своей глубиной и таящейся во взгляде силой. Виктор почувствовал, что не в состоянии оторваться от фотографии, загипнотизированный этим необычным лицом. Он, лучше чем кто-либо другой знающий, какой магической силой обладает не только кино-, но и фотокамера, от которой трудно что-нибудь скрыть, внезапно подумал: «Я вижу душу этого человека. И это душа святого».
— Здравствуйте! — неожиданно прозвучал густой мужской голос.
Виктор выпрямился, повернулся ему навстречу.
— Здравствуйте, — мгновенно ответил он, надеясь, что испытанное им удивление не отразилось на его лице. Он широко улыбнулся.
Поздоровавшийся с Виктором молодой человек сидел в инвалидном кресле. Но не это так поразило Виктора. Он был живым воплощением человека с фотографии. Конечно же, на снимке был изображен его отец. Если это и не было лицо святого, оно немедленно приковывало взгляд своим необычным благородством и значительностью.
Молодой человек улыбнулся и, прежде чем Виктор успел сделать шаг навстречу, он сам двинулся к нему, быстро и уверенно направляя кресло по длинному персидскому ковру.
— Кристиан! — воскликнула Франческа и быстрым шагом прошла от камина к столику, встав рядом с Виктором. — Я только что попросила Манфреда пойти и разыскать тебя. Знакомься: это Виктор.