Виктор с шутливой торжественностью взял сверток в руку, бросил взгляд на себя в георгианское зеркало, поправил галстук и с пафосом произнес:
— Я весь в твоем распоряжении, радость моя. Веди!
Ким и Франческа прекратили разговор, как только Катарин с гостем вошли в гостиную. Виктор привычно отметил прикованный к себе взгляд двух пар глаз, пронизанный жадным интересом. Будучи в течение долгих лет мировой кинозвездой первой величины, он давно привык к тому, что вызывает в людях огромный интерес.
Удивительным было другое — внезапное ощущение открытия, которое Виктор испытал при виде девушки в сером у камина, медленно встававшей ему навстречу. Это было чувство моряка, утратившего в бурном море ориентиры и неожиданно увидевшего путеводную звезду. Он подавил в себе желание, точнее, даже потребность, броситься к ней, чтобы не просто познакомиться, но узнать о ней все. Виктор осознавал, что подобного рода порыв может быть расценен как глупость и проявление дурного тона, который был совершенно недопустим в глазах англичан, и не хотел предоставлять Катарин лишний повод прочитать ему лекцию о его недостаточно светских манерах. Прежде чем он успел сделать следующий Шаг, навстречу ему с широкой и подкупающей своей искренностью улыбкой устремился стоявший рядом с девушкой молодой человек. Виктор понял, что это приятель Катарин — Ким.
Он крепко пожал руку гостя и, не дожидаясь официального представления со стороны Катарин, произнес:
— Я Ким Каннингхэм. Очень рад, что вы смогли прийти.
— Я тоже, — ответил Виктор, энергично ответив на рукопожатие. Понимая, что обстоятельства требуют от него объяснений за опоздание, он извинился и рассказал о его причине.
— О, ничего страшного не произошло. Мы здесь очень славно поболтали за бокалом-другим шампанского. Познакомьтесь пока с моей сестрой а потом я приготовлю вам что-нибудь выпить. Что вы предпочитаете — шампанское или что-нибудь покрепче?
— Я бы предпочел виски со льдом и содовой.
Ким подхватил Виктора под руку и повел его через комнату к камину.
— Это Франческа, — просто сказал он и, одарив их обоих улыбкой, направился к бару, чтобы налить гостю виски.
— Очень рада познакомиться с вами, мистер Мейсон.
Их руки встретились в рукопожатии. В обращенных на него ясных янтарно-прозрачных глазах Виктор прочел то же удивление, которое испытывал в эту минуту сам. На мгновение ее губ коснулась мимолетная улыбка. «Я никогда не встречал вас, но я вас знаю. Где-то в глубинах души и сердца я всегда знал вас», — говорила, казалось, его ответная улыбка. Это необъяснимое с точки зрения нормальной логики ощущение поразило Виктора и выбило из привычной колеи. Однако он быстро взял себя в руки.
— Мне тоже очень приятно познакомиться с вами, леди Франческа, — произнес он, продолжая улыбаться, но его черные испытующие глаза были серьезными — он неотрывно смотрел на тонкое лицо девушки.
— Называйте меня просто Франческа, пожалуйста, — мгновенно отреагировала она, и слабый румянец проступил через тонкую матовую кожу щек.
— Я был бы очень рад, если бы вы называли меня просто Виктором.
Она согласно кивнула и, отступив на шаг, опустилась на стул. Только в этот момент Виктор вспомнил о свертке. Слегка поклонившись, он протянул его Франческе. «Жаль, что это не что-нибудь более личное, более подходящее к этому случаю — букет хрупких белых майских лилий, благоухающих после весеннего дождя, например. Да, лилии были бы идеальными цветами для этой девушки. Они такие же изящные и свежие», — подумал он, но произнес совсем другое.
— Ну вот, я почти забыл. Это вам.
Франческа бросила на него удивленный взгляд.
Склонив голову, она начала распаковывать сверток. Ставшие непослушными пальцы двигались медленно, и Франческа никак не могла объяснить себе ту внутреннюю дрожь, унять которую было невозможно. Она не понимала, что дрожь эта была следствием проскочившей между ней и Виктором искры. Но он, умудренный опытом жизни, многое познавший в сложной сфере отношений между мужчинами и женщинами, понял это сразу. По крайней мере, для него было ясно, что эта девушка затронула многие сложные струны его души, что его неотвратимо влечет к ней. Виктор еще раз пристально посмотрел в это спокойное, даже холодное лицо. А был ли он вообще, тот удивленный узнающий взгляд, которым они обменялись всего мгновение назад? Может быть, это просто плод его воображения? Теперь Виктор уже не был уверен. Возможно, влечение было не взаимным, а односторонним. Его влечение к ней.