И только тут Гаролд сказал:
— Если не возражаешь, я поработаю. Надо разобраться с кое-какими документами.
— Конечно, — ответила Агнес, откинулась на сиденье и закрыла глаза.
Она проснулась примерно за полчаса до приземления и отправилась в роскошную туалетную комнату поправить макияж. Когда вернулась, Гаролд был по-прежнему поглощен бумагами, иногда писал что-то и не обращал на нее никакого внимания. Он что, планирует проработать все четыре дня, подумала Агнес с ужасом и выглянула в иллюминатор. Солнце опускалось в сияющее великолепие хрустального моря. Цвета напоминали розу, все еще приколотую к лацкану Гаролда.
Я просто перенервничала, подумала Агнес, заметив окруженные белоснежной пеной прибоя острова, куда они летели. Затем они пересели в принадлежавший компании вертолет, который доставил их на островок, принадлежавший Гаролду.
Их уже ожидала машина. Через несколько минут она остановилась около бунгало, отделенного от курортного комплекса пальмовой рощей, высокими воротами и каменными стенами, увитыми вечнозелеными растениями. Вместе с водителем, заносившим их вещи, Агнес поспешно вошла внутрь. Ей не хотелось, чтобы Гаролд перенес ее через порог, как будто их брак был настоящим. Она не смогла бы вынести это.
Прохладный, выложенный светлыми плитами пол, нежно-зеленого цвета стены, мебель из тика и бамбука.
— Чувствуй себя как дома, Агнес, — сказал ей Гаролд. — Мне надо сделать пару звонков, а потом почему бы нам не поесть на веранде? Марта сказала, что оставит нам что-нибудь в холодильнике.
Мысли Гаролда витали где-то далеко. А совсем не вокруг нее. Чувствуя, что словно истекает кровью, Агнес ответила без малейшего следа сарказма:
— Как скажешь.
Гаролд бросил на нее острый взгляд.
— Я должен разобраться с делами, — сказал он довольно резко, — и отложить это нельзя. Но я не задержусь надолго.
— Прекрасно, раз твои приоритеты таковы.
Она вовсе не собиралась говорить этого. Гаролд нахмурился:
— На что ты намекаешь, Агнес?
— Лучше иди звонить. Не хотелось бы, чтобы наша первая ссора вставала на пути «Эванс инкорпорэйтед».
— «Эванс инкорпорэйтед» платит за все, что вокруг тебя… Или ты забыла?
— Ты не купишь меня, Гаролд!
— Хочется скандала? С удовольствием — но только после того, как позвоню. Это важно.
А я не важна.
— Отлично! — воскликнула Агнес и скинула с ног белые туфли без каблуков. — Босая, беременная и на кухне, вот где мое место. Здесь ты придерживаешься традиций.
— Пожалуй, теперь самое время объяснить тебе одну вещь, — сказал Гаролд веско. — Одно из моих неизменных правил — это никогда не позволять женщине вставать между мной и бизнесом. Никто — абсолютно никто — не может делать это. Понятно?
— Вполне! — бросила Агнес и выбежала из комнаты в одних чулках. Гаролд не последовал за ней.
В холодильнике хватило бы еды на дюжину медовых месяцев, а Агнес совершенно не хотелось есть, и она прошлась по дому. В ванной обнаружила джакузи и кипу мягких полотенец; спальня была больше ее гостиной, и кровать не уступала размерами комнате.
Агнес заглянула в столовую, которая выходила на веранду, ведущую в огороженный стеной сад.
Она слышала, как Гаролд разговаривал с кем-то по телефону. Казалось, он за тысячу миль отсюда. Конечно, ему не хотелось быть здесь, с ней. Гнев испарился, Агнес чувствовала только боль. Она вышла наружу, оставив двери открытыми. В небе сияли звезды, далекие и безразличные, как Гаролд. В воздухе был разлит сладкий аромат цветов и соленый — океана. В ночной тишине было хорошо слышно, как волны плещутся о берег.
На поверхности бассейна, гладкой как шелк, отражались звезды и неверный отблеск молодого месяца. С задней стены сада спускались соцветия бугенвиллеи. Затем Агнес увидела калитку.
Это должна была быть калитка на пляж. Она могла сбежать хоть ненадолго.
И только в этот миг Агнес поняла, как подавлял ее этот прекрасный обнесенный стеной сад. Как он походил на тюрьму. Она пробежала мимо бассейна и ухватилась за большую железную ручку. Но та не поворачивалась до конца, и калитка не открылась.
Агнес дергала за ручку снова и снова, всем своим весом наваливаясь на доски, отчаянно желая только одного — выбраться наружу. Она в очередной раз толкнула плечом упрямые створки. И только в этот миг заметила замочную скважину.
Калитка была заперта. И ключа не было.