— Ну и повезло тебе! Будешь щелкать орешки до Бомбея.
— Поедем со мной, — попросил Дикарь. — Смотри, как хорошо едем, спокойно.
— Нет уж. Я сойду в Чаманкоте и останусь у своего дяди. Буду учиться дальше, окончу школу, колледж, тогда и приеду в Бомбей.
— Тогда ты станешь большой госпожой. Разве ты захочешь тогда со мной разговаривать? — печально произнес он.
В сердце ее поднялась волна теплоты и нежности.
— Раджу, ты очень хороший и такой благородный, — смущенно проговорила она.
Дикарь удивленно уставился на нее. Ему было приятно слышать из ее уст эту похвалу. Казалось, что в это мгновение все весенние ветви склонились к нему, и в сердце его забил фонтан радости. Лицо его покрылось румянцем. Тарна ласково засмеялась и тихонько добавила:
— Но ты очень глупый! — и зажала рот рукой, чтобы не расхохотаться громко. Дикарю страстно захотелось отвести ее руку и прижаться губами к ее шаловливым губкам. Он невольно подался вперед. Но тут машина резко затормозила, и его отбросило.
Тарна с трудом сдержала хохот, но глаза ее сверкали, словно распустившиеся цветы лотоса.
Махадев остановил машину у ручья. На берегу лежало высохшее дерево, корни которого, вывороченные из земли, казалось, молили о чем-то, вытянув свои узловатые, скрюченные пальцы. Ветви, омываемые водой, покрылись зелеными почками — жизнь продолжала борьбу.
Махадев и Бахтияр напились воды, уселись на ствол дерева и начали что-то жевать. Тарне и Дикарю тоже хотелось пить, но разве могли они сейчас вылезти из машины?
— Как хочется пить! — облизывая пересохшие губы, сказала Тарна.
— Мне тоже, — ответил Дикарь, поглядывая на Махадева и Бахтияра, сидящих у ручья.
Студеная, чистая вода, журча, перекатывалась с камушка на камушек. Так близка и так далека!
— А если мы выйдем из машины и напьемся воды, что они сделают? — спросил Дикарь.
— Ничего. Меня они увезут с собой, а тебя оставят здесь.
Шофер и Бахтияр поели и задремали, привалившись к дереву. Они сидели спиной к ручью, лицом к машине. Не выпускать машину из виду — это первое правило шоферов.
— Тебе встречалась когда-нибудь девушка, которой ты не мог добиться? — спросил вдруг Махадев.
Бахтияр порылся в кармане, вытащил складной нож с рукояткой из бычьего рога, нажал что-то, и в воздухе сверкнуло острое лезвие.
— Пусть попробует отказаться — получит нож в сердце.
По телу Махадева прошла дрожь. Потом на него напал смех.
— Ты его просто так носишь в кармане или иногда пускаешь в ход?
— В этом районе не найдешь человека, который лучше меня владел бы ножом. Бахтияра все знают, поэтому-то шоферы так хотят заполучить меня в помощники. Спроси обо мне у Бачана.
— В один прекрасный день ты сядешь в тюрьму, — похлопав его по плечу, сказал Махадев. — Или тебя зарежут, как петуха.
— Тюрьмы и смерти боятся дураки…
Вдруг Махадев вздрогнул и внимательно стал вглядываться во что-то.
— Посмотри!
— Что там? — спросил Бахтияр.
Махадев знаком велел ему замолчать и не сводил глаз с задней части кузова, потом тихонько сказал:
— Под брезентом в задней части кузова что-то шевелилось.
Несколько мгновений Махадев и Бахтияр внимательно наблюдали за кузовом. Но там было все спокойно.
— Тебе показалось, — прошептал Бахтияр.
— Смотри, смотри! — перебил его Махадев. Теперь заметил и Бахтияр. Было ясно видно, как под брезентом кто-то шевелится.
— Та девушка… — тихо произнес Махадев.
— Или какой-нибудь вор, — добавил Бахтияр, вынимая нож.
Они, пригнувшись, на цыпочках стали подбираться к машине. Движение под брезентом то возобновлялось, то прекращалось. Бахтияр осторожно приподнял край брезента и резким движением откинул его. В другой руке его сверкало острое лезвие ножа. Как только брезент был откинут, «вор» приподнял голову и посмотрел на Бахтияра:
— Мя-у!
Это была дикая кошка. Бог знает, когда она влезла в машину. Махадев и Бахтияр расхохотались. Оба одновременно крикнули: «Брысь!» — и кошка выскочила из машины. Заправляя брезент, они размечтались.
Вот было бы здорово, будь это та девушка!
Счастливец тот, в чью машину она попала!
— А может, блуждает где-нибудь по лесу.
Бахтияр взглянул на сухой ствол дерева и предложил: