— Да, я хотел бы, чтобы она была счастлива, — просто отвечаю я.
— Именно этого хотела бы она для тебя тоже. Я уверен в этом, она хотела, чтобы ты был счастлив, — говорит папа.
— Ты уверен? Ну, насчет того, что ты сказал?
— Помнишь ту автомобильную аварию, в которую вы попали? — спрашивает отец.
— Я нашла десять штук, дедуля! Десять! — кричит Олив и бежит к нам с двумя горстями камней.
— Хорошо, теперь найди десять маленьких палочек зеленых в середине, — Олив смотрит на него сначала озадаченно, но потом бежит к зеленой лужайке, падая на руки и колени.
— Да, я помню эту аварию.
Еще бы. Мы оба чуть не погибли в тот день. Какой-то пьяный мудак на фуре задел нас на шоссе, столкнув нашу машину в кювет. Мне сказали, что наша машина перевернулась четыре раза, пока не врезалась в дерево. Нас обоих с места аварии вертолетом доставили в центральный госпиталь Массачусетса.
— Она пришла в себя раньше тебя, ты же знаешь это? — продолжает отец
— Да, я знаю, — отвечаю я. Может, это и было двенадцать лет назад, но я помню все, словно это было вчера.
— Я помню, как сидел с ней, когда она пришла в себя. Ее родители были в Скоттсдейле или где-то еще, я не знаю. Во всяком случае, твоя мать была с тобой, а я сидел с Элли, чтобы она не была одна, — папа тяжело вздыхает и еще плотнее опирается на дерево. — Одна из медсестер пришла, чтобы сообщить нам, что ты тоже очнулся, и что все будет в порядке, — он наклоняется и кладет руку на плечо, сжимая его, когда на секунду замолкает, уходя мыслями в то время. — Я плакал, как чертов ребенок, сын. Ты знаешь это? — он смущенно улыбается. — Во всяком случае, через несколько минут пришел доктор, чтобы сказать Элли, что одно из ребер немного прокололо легкое, и ее срочно нужно прооперировать. Она была так напугана, когда они увозили ее, — папа ненадолго закрывает глаза, тихо посмеиваясь. — Они сказали ей, что все пройдет отлично, но она не хотела верить им, и прямо перед тем, как ее уже собирались увезти в операционную, она схватила меня за руку, посмотрела мне в глаза и сказала: «Если что-нибудь случится со мной, я хочу, чтобы вы сказали Хантеру, что он должен жить счастливой жизнью. Скажите ему, чтобы он не беспокоился обо мне. Скажите ему, что я хочу, чтобы он жил своей жизнью без сожалений и всегда улыбался той улыбкой, которую я так люблю». Естественно, я сказал ей не беспокоиться ни о чем, но ее слова меня сильно поразили… — прежде чем продолжить, отец пару раз коротко вздыхает. — Во всяком случае, ее родители, наконец, приехали в больницу, пока она была в операционной, и попросили меня уйти, поэтому я не был там после окончания операции, чтобы сказать ей: «Я же тебе говорил!». В противном случае, я бы передал тебе.
— Почему ты не сказал мне ничего об этом раньше?
— Потому что она очнулась после операции, она выжила, как и ты, и продолжила жить счастливой жизнью, — он отталкивается от дерева, оглядываясь вокруг, чтобы посмотреть, чем занята Оливия. Она трет палочки друг от друга, ища зеленую сердцевину, и, кажется, уже закопалась в этих веточках. — Честно говоря, я никогда не вспоминал об этом снова, только сейчас, когда ты спросил меня, что она думает о твоей жизни. Я просто вспомнил, как она говорила все это.
— Как ты думаешь, тот несчастный случай повлиял на развитие аневризмы у Элли? — не знаю, почему никогда не задумывался об этом раньше, но я должен был задаться вопросом, возможно ли, что это было причиной?
— Думаю, что это возможно, — говорит папа. — Вы оба получили серьезные травмы головы в аварии. Хотя я не видел результаты КТ Элли. Она получила результаты после того, как пришли ее родители, поэтому я не знаю, что они показали.
— Она сказала бы мне, правда? — конечно, она не могла бы скрыть что-то подобное от меня. Она не могла. Мы рассказывали друг другу все, когда она не злилась на меня, конечно.
— Я думаю да, — говорит папа. — Ты когда-нибудь спрашивал ее родителей об этом?
— Нет, мне никогда не приходило в голову, что последствия той аварии могли выплыть наружу семь лет спустя.
— Может, та авария и не имеет отношения к этому. Я не думаю, что это то, в чем тебе нужно копаться сейчас. Это не вернет ее обратно, — продолжает он.
Нет смысла спорить с ним, и это просто еще один вопрос, который будет мучить меня, пока я не приду к выводу, что ответа на него нет.
— Олив, что ты там так долго копаешься? — зовет ее папа.