— Ну, вроде того. Мы просто разговорились, пока она разбиралась с моей страницей, пытаясь решить проблему. Она была в процессе развода, и ей тоже нужен был рядом тот, кто мог бы ее поддержать. Честно говоря, мы встречались-то всего несколько раз, потому что я понял, что хочу быть с Алексой, и мы прекратили всякое общение, к тому же Шарлотта не хотела быть причиной моей размолвки с Алексой.
Я не знаю — правда это или нет, но логика в этом есть.
— Ты трахнул ее или нет?
— Хантер! — кричит мама из кухни. — Не смей так разговаривать, когда твоя дочь в доме! — мама, видимо, снова подслушивает, стоя за углом с большой миской попкорна.
— Да или нет? — повторяю я свой вопрос.
— Нет, — ворчит он. — Мы поцеловались и, возможно, немного больше, но мы не спали вместе! — мне совсем не нравится это «немного больше», но говорю себе, что все могло быть гораздо хуже. Я повторяю себе, что это произошло до того, как я встретил Шарлотту. Что меня бесит, так это то, что ни ЭйДжей, ни Шарлотта — никто из них даже виду не подал, что знакомы друг с другом. Кто бы мог подумать? В моей жизни уже пять лет не возникало никакого интереса к женскому полу, и когда я, наконец, нашел ту, с кем мне нравится проводить время, ЭйДжей умудрился обогнать меня по всем фронтам.
— Ты не признался в этом Алексе? — спрашиваю я.
— Она знала, что я целовался с кем-то. Знала, что ее зовут Шарлотта. Думаю, что она сразу догадалась, когда я сказал, что ты такой счастливчик, такой большой куш сорвал, уж поверь мне... Я должен был опустить это «поверь мне».
— Ты никогда не должен был целовать другую женщину, а тем более «немного больше», — издеваюсь я над ним. И тут до меня доходит. — Минуточку, так эта работа с паркетом в Олсанс не была совпадением, не так ли? Ты что, охренел? Ты пытался скрыть это от Алексы, а затем взял работу у родителей Шарлотты?
— Чувак, ты сам сказал мне, что мы не можем отказываться от любой работы, так как нам нужно раскрутиться, именно поэтому я и взял эту работу!
Иисус. Я падаю на стул напротив ЭйДжея, положив локти на стол так же, как и он. Опустив лоб на сжатые кулаки, делаю медленный глубокий выдох.
— Я сожалею, — говорит ЭйДжей. — Ты знаешь, я бы никогда не сделал это с девушкой, с которой бы встречался ты, но ты даже не знал ее тогда.
— Я знаю, — говорю я. Слова выходят глухими из-за кулака, но он меня услышал. Он выдыхает с облегчением.
Через несколько минут молчания я смотрю на ЭйДжея, заметив сожаление и дискомфорт, отражающиеся на его лице.
— Она хорошо целуется?
ЭйДжей понижает голос до шепота:
— Ты еще не поцеловал ее? Я имею в виду… я думал, что вы, ребята, трахаетесь здесь, как кролики каждую ночь… — его слова зарождают пульсирующую боль в животе. Я никого не целовал, и уж тем более ни с кем не спал, кроме Элли. Возможно, я думал об этом прежде, но еще не был в состоянии сделать этот шаг.
— Нет, мы просто друзья, — напоминаю я ему.
— Если бы она была просто твоим другом, ты бы не выскочил из дома как ошпаренный два часа назад! — он прав. — Где, черт возьми, ты был все это время?
— В саду.
— О… — говорит он понимающе. — Послушай, если хочешь узнать мое мнение, тащи свою задницу через улицу и поцелуй эту девушку так, как она и не мечтала! Так, как, я уверен, и ты тоже не мечтал.
— Я собираюсь пойти поговорить с ней, но уж точно не обмениваться слюнявыми историями, — отвечаю я.
— Ну, ты должен, — язвительно замечает он.
Вздыхая, я встаю со своего места.
— Мне так нравится, как вы решаете свои проблемы, ребята, — говорит мама, выходя из-за угла и прижимая руки к груди. — Это было просто идеально. И я так горжусь тем, что вырастила двух достойных мужчин! — я хочу закатить глаза и сказать ей, чтобы она заканчивала с этим, но эта женщина и так уже находится на грани слез. — Давай, двигайся, Хантер, поговори с Шарлоттой. Я присмотрю за Олив, — делая несколько шагов по направлению к гостиной, вижу спящую Олив, лежащую под рукой отца. Папа тоже спит.
— Думаю, что папа и Олив сами присмотрят друг за другом, — тихонько посмеиваюсь я.
— Ну, тогда я просто продолжу уборку, — говорит она. — И, ЭйДжей, пожалуйста, найди Алексу. Вам есть что обсудить.
Одному тридцать, другому двадцать восемь, но мы до сих пор находимся под властью этой женщины. Мы никогда не могли сказать ей «нет».