— Может быть, она была в отпуске? — говорит ЭйДжей с удивительной проницательностью для его нетрезвого состояния.
— Может быть, — мои веки проигрывают битву, затягивая меня в сильный туман, такой удобный густой туман, место, которое находится далеко от всяких головоломок в моей жизни, оставив меня наедине с видениями об Элли и жизни, которую мы, как предполагалось, все еще разделяли. Действительно ли это проблема, что я все еще не могу забыть покойную жену? Существует ли правило, которое бы гласило, что вдовцам разрешается горевать только год, прежде чем они должны собраться и снова жить, как нормальные люди? Прошло пять лет, но я люблю ее до сих пор, настолько сильно, как и раньше, и я не знаю, что мне с этим делать.
Временами голос Элли в моей голове просит меня отпустить ее, и это заставляет меня задаваться вопросом: что, если это она пытается сказать мне что-то, или это просто игра моего глупого подсознания, чтобы заставить меня быть мужиком и двигаться дальше. Я не могу даже доверять своему собственному мозгу, чтобы он сказал мне, что есть правильным.
ГЛАВА 11
— Папа-а-а, — шепот Олив врывается в мое ухо, как бонго (Примеч.: небольшой сдвоенный барабан) в закрытой душевой кабинке. — Уже девять ноль ноль, — ее слова мгновенно пробуждают мой мозг и тело, заставляя меня резко сесть прямо в кресле. Я спал в проклятом кресле. Уже девять, она пропустила автобус и опаздывает в школу. Это официально самый безответственный мой поступок с того момента, как она родилась.
— Чеееееерт, — стонет ЭйДжей, пытаясь открыть свои глаза.
— Дядя сказал плохое словоооо, — припевает Олив, вытанцовывая по кругу. — Дай четвертак, пожалуйста? — она протягивает руку к нему, ожидая очередную монету, чтобы положить в свою копилку, которая уже переполненная от сборов за ругательства ЭйДжея.
— Олив, иди, поиграй, — стонет снова ЭйДжей.
— Нет, мы опоздали в школу! — наиграно вопит она.
— Черт, я извиняюсь, — на самом деле извиняется ЭйДжей. — Это моя вина.
Так легко было бы свалить все это на него, но не в этот раз, так как это полностью моя вина.
— Это я облажался, братан, — говорю ему. — Прости, дорогая, что я проспал. Я нехорошо себя чувствую. Наверно я заболел, — объясняю я.
— Ты не болен, папа, — говорит строго Олив, скрестив руки на груди. За последние пару лет вот в такие моменты я столько раз хотел сказать «Хорошо, Элли», но постоянно сдерживался.
— Я болен, — говорю я ей. — У меня болит голова и живот, — она молчит, но по ее взгляду я могу понять, что она не понимает, почему я вру, но точно знает, что это наглая ложь.
— Я отвезу ее в школу, — говорит ЭйДжей, уходя на кухню.
— Ты воняешь «Джеком», так что нет, — говорю я ему.
— Кто такой Джек? — спрашивает Олив. — Джек был в тюрьме? Как Джек в коробочке, но только Джек в тюрьме? — смеется она злорадно над своей прикольной шуткой. Я бы тоже посмеялся, если бы моя голова не раскалывалась на две части. (Примеч: Джек в коробочке — коробочка с выскакивающей фигуркой, игрушка).
— От тебя несет не лучше, — отвечает ЭйДжей мне.
— Собери ее, а я схожу в душ, всего две минуты, — говорю ему.
Я бегу вверх по лестнице, срывая одежду по пути. Когда я отдергиваю занавеску в душе, сдвигая ее по штанге, протяжный визг металлических колец врезается в мою голову. Иисус. Мне нужен «Адвил»... много «Адвила». Включив вентиль горячей воды на полную мощность, я шагаю внутрь, позволяя каскаду из капель окутать меня, словно теплое одеяло. Пар заполняет мою голову, не оставляя места для блуждающих мыслей или воспоминаний о тех мыслях, которые я пытался утопить в выпивке прошлой ночью. Чертова Шарлотта.
Стоит задуматься над этим, потому что я реально удивлен, почему она не зашла и не постучала в мою дверь, когда не увидела нас на автобусной остановке. Она, должно быть, действительно сильно разозлилась, но я не понимаю, почему. Для того, кто занимается сайтом знакомств и специализируется на отношениях, она должна знать лучше всех, что коммуникация является ключевым компонентом. Поэтому, не я здесь неправ, а она.
После того, как намылил волосы и тело, я по-прежнему нуждаюсь в высвобождении моего гнева и разочарования. Я хватаю член, закрываю глаза и позволяю моему воображению бежать, надеясь забыться хоть на несколько минут, за исключением того, что даже, блядь, фантазировать уже не о ком. Мое мужское достоинство — не работающая обвисшая пустышка. Может быть, хорошо, что я не переспал с Шарлоттой прошлой ночью. Может быть, моя мужская сила умерла с Элли.