Чего я не понимаю, так это того, почему вдруг эта женщина решила перестать скрываться. В любом случае, я надеюсь узнать все сегодня вечером. Я столько раз, засыпая, представлял себе, как она может выглядеть. Безликая женщина — это единственное, что приходило на ум, хотя, нет, скорее безликая женщина с сердцем из золота, сердцем, которое может пережить самую удивительную женщину, которая когда-либо существовала в этом мире.
— Хантер, милый, — зовет меня мама, ее голос становится громче по мере приближения. Она поворачивает из-за угла, входя в мою спальню, на ее лице вопросительный взгляд. — Должно быть, довольно крупный клиент?
— Да, это огромная возможность, которую я так долго ждал, — это не ложь, только касаемо части про клиента. — Спасибо, что пришла посмотреть за Олив, — говорю я.
— А почему ты не попросил Шарлотту приглядеть за Оливией, как обычно в последнее время? — спрашивает мама.
— Я не хочу слишком часто использовать в своих интересах ее готовность помочь мне, — честно отвечаю я.
— Понятно… — говорит она с этим взглядом, выражающим интерес, не потерпел ли я фиаско в ее мечтаниях обзавестись новой невесткой. — В любом случае... — мама убирает волосы со лба с мягким вздохом, — ты говорил сегодня со своим братом?
Ох, черт. До меня доходит понимание того, что ЭйДжей, скорее всего, не сказал маме о своей неожиданно возникшей проблеме. Черт, она же знает, что мы сегодня работали вместе.
— Да, мы работали утром.
— Ты знаешь, куда он отправился после работы?
Не то чтобы она нас чересчур контролировала, но она может спокойно выудить всю информацию из меня прямо сейчас. Она что-то знает.
— Неа, я был немного занят.
И это правда.
— Хмм… — она проводит пальцами по комоду, поднимая облако пыли в воздух. — Тебе действительно нужна домработница, — говорит она, вытирая палец о брюки.
— Запомню, — вздыхаю я. — Ладно, я постараюсь вернуться не поздно, — надеюсь на это. Наконец, отводя свой взгляд от зеркала, я резко вздыхаю и сглатываю, пытаясь избавиться от сухости во рту.
— Ты надушился для клиента?
Боже мой.
— До свидания, мама, — я сжимаю ее плечи и целую в щеку. — Еще раз спасибо.
Попрощавшись с Олив и отбившись от ее четырех миллионов вопросов, я выскальзываю за дверь и сразу сажусь в машину, надеясь остаться незамеченным. Не знаю, наблюдает ли Шарлотта за мной из своего окна прямо сейчас, но чувствую, как будто причиняю ей боль, поступая так, даже при том, что не рассказал ей про встречу. Мне ненавистно то, что я выбрал именно такой способ, но и не стоит терзать себя, пытаясь выяснить, правильно ли я поступаю или нет. Я просто знаю, что должен это сделать.
Чем ближе я подъезжаю к «Бордерлайн Гриль», тем тяжелее мне дышать и тем быстрее слабеет моя решительность. Как я ее найду здесь? Она не сказала мне, во что будет одета, или даже свое имя. Так что же, теперь мне придется подходить к каждой женщине в ресторане и спрашивать, не пишет ли она странные письма, или «Эй, простите, это может прозвучать странно, но случайно не у тебя ли сердце моей жены в груди?» Какого черта я делаю? Может, у меня существует безмолвная связь с ней, и я буду просто знать, глядя на нее, что это — она. Да уж, эта мысль смешна.
Через пять минут езды, не усмирив в голове свои лихорадочно мчащиеся мысли, я поворачиваю на полупустую парковку. Пробегаюсь взглядом по ряду автомобилей, ища любую машину, которая может подсказать мне что-то, но это глупо. Это всего лишь машины.
Я задыхаюсь, выйдя из грузовика. Если не возьму себя в руки, чтобы не упасть, то буду целовать асфальт.
Мне кажется, что эти двадцать пять шагов до входной двери превращаются всего в три, и я хватаюсь за ледяную дверную ручку. Такое ощущение, что небольшой порыв ветра удерживает дверь, не давая ее открыть, но на самом деле это мои мышцы отказываются функционировать. Ресторан оказался небольшим, что-то вроде закусочной, в которой в данный момент все присутствующие повернули свои головы в мою сторону на звон открывшейся двери.