Майкл, сидя с Тимми в кресле, задумчиво наблюдал за матерью и дочерью. Он тоже уловил тень облегчения на лице Фелисити. Но в какое-то мгновение после признания дочери Фелисити, он мог бы поклясться, бросила на Тимми тоскливый взгляд. Однако она быстро овладела собой, и Майкл сомневался, что Мадди заметила эту вспышку огорчения.
Фелисити допила вторую чашку кофе, поставила ее на низкий, со стеклянной крышкой столик и посмотрела на дочь.
— Ну, дорогая, такого рода новости требуют некоторой подготовки. Почему, ты думаешь, природа дает нам на это девять месяцев?
Мадди вскинула бровь.
— Я считала, это необходимо для матери, но не для бабушки. Впрочем, не беспокойся. — Мадди бросила быстрый взгляд на Майкла, прежде чем снова посмотрела на мать. — Не будет никаких шустрых ребятишек, которые стали бы бегать повсюду и называть тебя «бабуля» — и все из-за меня.
Фелисити беззаботно улыбалась, пока открывала сумочку и доставала сигареты, а потом искала зажигалку.
— Ты знаешь мою философию, Мадди. Я воспитывала тебя так, чтобы ты полностью посвятила себя тому, что выберешь. — Она взглянула на Тимми, загадочная улыбка заиграла на ее губах. — Просто я никогда не представляла тебя матерью, вот и все. — Фелисити прекратила поиски своей зажигалки и обратилась к Майклу: — У вас есть зажигалка?
Майкл вежливо улыбнулся.
— Извините, нет. В любом случае не стоит курить, когда рядом ребенок.
Фелисити немного растерялась, но потом пожала плечами и положила незажженную сигарету на кофейный столик возле своей пустой чашки.
— Прошла целая вечность с тех пор, как рядом со мной был ребенок. — Она поправила короткие, модно подстриженные и великолепно подкрашенные светлые волосы. — Я вроде не курила, когда ты была ребенком, Мадди. Я припоминаю, что, кажется, при этом ужасном Роури Албертсоне я начала курить… примерно пятнадцать лет назад. Помнишь его? Прекрасный художник. Он работал для средств массовой информации, когда мы познакомились.
Мадди не помнила его. Впрочем, если Роури Албертсон не появлялся рядом с ними во время ее коротких школьных каникул, Мадди просто и не могла знать о его существовании.
Фелисити не нуждалась в ответе Мадди.
— Такой талант. Но абсолютно невозможный человек. Сам себя разрушающий — я так всегда и говорила ему. Когда я считаю кого-то по-настоящему незаурядным, то делаю все, что в моих силах, чтобы привлечь человека к сотрудничеству. Но Роури был крайне недисциплинирован и слишком много пил. И эти попойки с дружками… да, позвольте вам сказать, я была вынуждена неоднократно брать его на поруки из тюрьмы. Наконец я обратилась к своему разуму и поняла, что из него никогда ничего не получится. Если бы только он мог собраться и выполнить контракты, которые я ему устроила… — Фелисити вздохнула. — О, мне повезло, что в моей жизни было не слишком много Албертсонов. Увы, я позволила себе некоторую эмоциональную зависимость от него. И это повлияло на мои обычно верные суждения. Хотя я могу поблагодарить Роури за одну вещь. Он научил меня понимать, что никогда ничего хорошего не получится, если ты сама увлечена художником, которого собираешься рекламировать.
Майкл и Мадди смущенно переглянулись и одновременно отвели глаза.
По рассеянности Фелисити снова взяла свою сигарету, а затем, вспомнив, положила ее назад и пробормотала:
— Надо бросать, в любом случае.
Зазвонил телефон. Мадди поднялась с диванчика и пошла, чтобы ответить. Это была миссис Джон-стон. Извиняющимся тоном она объяснила Мадди, что не сможет сидеть с Тимми сегодня, как планировала, очень вероятно, что и всю оставшуюся неделю — тоже. Близкая подруга, торопливо продолжала она, заболела, и ей надо поехать в Ньютон, пригород на западе Бостона, чтобы ухаживать за больной.
— Ничего, миссис Джонстон. — Мадди прилагала все усилия, чтобы скрыть разочарование в своем голосе. — Я понимаю. Вы мне очень помогли. Я что-нибудь придумаю. Не беспокойтесь. Я надеюсь, что ваша подруга поправится.
— Проблема? — спросил Майкл, когда Мадди положила трубку и посмотрела на мать. Во взгляде Фелисити отразилась паника.
— Не смотри на меня, дорогая. Пока я в городе, я должна сделать тысячу дел. И у меня совсем нет опыта в уходе за детьми, ты же знаешь.
Майкл с Тимми в руках поднялся с кресла.
— Жаль, я бы помог тебе, Мадди, но я действительно должен утром вернуться в Нью-Йорк. У меня назначено несколько встреч…
Мадди жестом руки остановила его.
— Конечно, Майкл. Я понимаю. Ты уже выручал меня больше чем достаточно. — Она подошла к Майклу и забрала у него Тимми. — Может быть, я возьму его с собой на работу. Вместе с Лиз мы как-нибудь справимся. Мне надо собрать его.
Фелисити встала, тщательно разглаживая невидимые морщинки на юбке.
— Ну, мне тоже надо идти, дорогая. Я намеревалась предложить тебе ланч, но если ты будешь занята с малышом…
— У Тимми тоже должен быть ланч, Фелисити.
К ее чести, Фелисити рассмеялась.
— Я же говорила тебе, все это у меня было так давно. Ладно, почему бы нам тогда не встретиться у «Рикко»? Я думаю, они смогут откопать высокий стульчик или что-то в этом роде для малыша.
Мадди улыбнулась. Мысль оказаться с ее элегантной, рафинированной матерью в шикарном маленьком итальянском кафе, где Тимми будет развешивать спагетти на высоком стульчике, как будто это рождественская елка, забавляла Мадди.
Рассмеявшись от этой воображаемой картины, Мадди подошла к матери.
— Наверное, нам лучше пойти в кафетерий Уолдорфа. Позвони мне в офис, и мы решим окончательно. Вот, подержи Тимми минутку, хорошо?
Фелисити резко отпрянула, как будто Мадди передавала ей гранату.
— Он не кусается, поверь мне.
Фелисити выдавила из себя смех, который был определенно фальшивым.
— Это совершенно новый костюм.
— Не бойся, Фелисити. Такой ли уж большой ущерб может нанести малыш за минуту? — Она и Майкл понимающе переглянулись. — Я только оденусь и причешусь. Тимми любит тебя.
Фелисити неохотно согласилась. Она держала ребенка так, как будто это был громоздкий мешок с картошкой.
На этот раз Тимми, потеряв интерес к жемчугу Фелисити, разразился у нее на руках громким плачем. Мадди лишь ободряюще улыбнулась и тут же шагнула к двери.
Фелисити в панике окликнула дочь:
— Мадди, Мадди, подожди! Ты ошибаешься. Я не думаю, что он хоть немножко любит меня.
Мадди и Майкл усмехнулись.
— Не надо так волноваться! — сказали они в унисон.
Прежде чем мать успела возразить, Мадди унеслась в ванную. Майкл крикнул ей вслед, что он подождет, пока она не выйдет, чтобы попрощаться.
— Почему бы вам не взять его, Майкл? — В голосе Фелисити была мольба. Тимми продолжал плакать.
— Просто поднимите его к плечу и погладьте по спинке. Это обычно успокаивает его.
Было видно, что Фелисити усомнилась в словах Майкла, но она сделала, что он посоветовал. Потребовалась какая-то минута, чтобы Тимми успокоился: перемена положения действительно совершила чудо. Майкл заметил улыбку торжества на лице Фелисити — удивительно похожую на ту, которую он видел на лице Мадди.
Он улыбнулся ей в ответ и обнаружил, что ему начала нравиться Фелисити Сарджент. Мать Мадди была явно очаровательной, живой и привлекательной женщиной, впрочем, пяти минут, проведенных с ней, Майклу было достаточно, чтобы он понял, почему между Мадди и Фелисити не может быть очень близких отношений. Женщина была слишком самовлюбленной. Однако, наблюдая за тем, как она нянчит Тимми, Майкл вновь заметил тоску в ее карих глазах. И он подумал — а может, они с Мадди ошибаются и женщина способна на истинные чувства?
Когда несколько минут спустя Мадди вернулась в гостиную, какое-то время она тихонько стояла у входа — незамеченная. Майкл и Фелисити сидели вместе на диванчике, тихо разговаривали, а Тимми, вытянувшись на животе, лежал на коленях Фелисити. Она слегка подбрасывала малыша, к его большому удовольствию.