Похоже, Шон не заметил, что это был камешек в огород Моры.
— А что же Чарли есть на завтрак? — Увидев что-то, Шон просиял. — Эклеры от «Дрейка»! Я и не знал, что на западном побережье их тоже продают. Обожаю!
Лили в ужасе смотрела на пирожные странной формы, наполненные кремом.
— Ты шутишь?
— Ты когда-нибудь пробовала эклер? — Шон ухмыльнулся. — Извини, дурацкий вопрос.
Лили выбрала хлопья из экологически чистого овса.
— Как по-твоему, Чарли станет есть такие?
— Ее стошнит от них.
После небольшой дискуссии они сошлись на хлопьях без добавок и натуральном меде, чтобы подслащивать их. Спор разгорелся снова, когда они подошли к полке с чипсами.
— Ребенок не умрет от горсти жареной картошки, — сказал Шон.
— Конечно! В ней же содержатся трансжирные кислоты. Нельзя держать такие вещи в доме, чтобы у детей не было искушения попробовать их.
— Слушаюсь, мэм. А теперь скажи, что ты думаешь о молочных продуктах.
Они двигались очень медленно, пререкаясь из-за каждой покупки, пока Эшли не заснула в тележке. Воспользовавшись этим, Лили прочитала Шону краткую лекцию по детскому питанию. К его чести, он не спорил с ней. Похоже, он даже прислушивался к ее словам.
Пока они стояли в очереди, Лили взяла с полки журнал «Родители».
— Может быть, нам стоит купить его. Там есть статья о развитии ребенка в двухлетнем возрасте.
— Такие журналы читают только те, у кого нет детей. Родители не имеют на это времени. — Шон взглянул на Эшли; она по-прежнему спала, свесив ноги с откидного сиденья внутри тележки. — Эшли сообщает мне все, что я должен знать.
— Но здесь приводятся комментарии экспертов.
Шон, покачав головой, взял в руки номер «Дайджест гольфа».
— Читая твой журнал, я не стану лучше управляться с детьми, как ты, читая этот, не будешь лучше играть в гольф.
Лили сразу захотелось вступить с ним в спор, однако она вернула оба журнала на полку, поджала губы и побарабанила пальцами по перекладине тележки.
— По-моему, нам лучше перейти в другую очередь.
— Чем тебе не нравится эта?
Ее снова охватило желание возразить ему.
— Вон та движется гораздо быстрее.
— Ну и эта движется. Они все движутся, не замечала?
Повертев в руках упаковку жвачки, Лили прочла ее состав и вернула на место.
— Должна сказать, я восхищаюсь твоим терпением.
— Благодарю. Наверное, я научился ему, пока жил за границей — вечно приходилось торчать в очередях в аэропортах и на стоянках такси.
Шон редко упоминал о своем прошлом, которое провел в разных экзотических городах. Лили интересовало, скучает ли он по той жизни, хочет ли вернуться к ней.
— Почему ты вернулся в Штаты? — спросила она. Лили знала, что думала по этому поводу Кристел. Сейчас ей хотелось услышать версию Шона.
Очередь продвинулась вперед.
— Меня отстранили от участия в туре за мошенничество.
Его прямота удивила ее. Именно это говорила и Кристел.
— А почему ты смошенничал?
— У игрока есть масса причин, чтобы смошенничать. Ставки в гольфе очень высоки, особенно если речь идет о профессионалах. Правда, на самом деле я этого не делал. То есть не мошенничал.
— Тогда почему тебя отстранили?
— Главный спонсор не хотел, чтобы я участвовал в турнире.
— Почему?
Шон спокойно перекладывал продукты из тележки на ленту транспортера.
— Лучше тебе не знать.
Лили подавила желание переставить продукты на ленте, хотя банки с консервированными овощами могли раздавить другие упаковки.
— И все-таки я хочу знать.
— Я трахал дочку спонсора, а он собирался выдать ее замуж за какого-то парня из королевской семьи Малайзии. Слышала когда-нибудь об якудзе?
— Это японская мафия?
— Вроде того. Папаша оказался одним из ее главарей и возлагал большие надежды на свою дочь.
Увидев выражение лица Лили, Шон расхохотался.
— Ты сама спросила.
— Ты шутишь!
— Это чистая правда.
— И ты не даже не пробовал защищаться? Не отрицал, что смошенничал?
— Это было бы пустой тратой времени. Мнение публики меняется очень быстро, и я совершил колоссальную ошибку, забыв об этом.
— И как все произошло?
Шон переложил продукты на ленту, и очередь снова сдвинулась.
— Меня подставили. В конце главного турнира мне протянули поддельную карточку со счетом, а я, как идиот, поставил на ней свою подпись.
— Что это значит?
— Своей подписью я подтвердил, что карточка подлинная. Я очень спешил и не сверил цифры.
— И, несмотря на то, что тебя подставили, ты смирился? Это абсурд! Ты же игрок, Шон! Это твоя работа. Почему ты позволил отнять ее у тебя?
— Теперь ты заговорила, как Ред.
— В каком смысле — как Ред?
— Он думает, что я должен вернуться в спорт. Получить карту «Пи-Джи-Эй». Проблема в том, что турнир «Кью-Скул» проходит только один раз в год.
— «Кью-Скул»?
— Ежегодный турнир, 108 лунок; участники, занявшие первые тридцать пять мест, получают карты Ассоциации профессионального гольфа. До этого нужно пройти еще отборочные туры. Это долгий процесс, а у меня теперь трое детей на руках.
Его жертва оказалась гораздо больше, чем предполагала Лили. Подумать только, Шон шел к осуществлению своей цели, но не смог достичь ее, а сейчас мечтал о втором шансе. Чем ближе она узнавала этого мужчину, тем больше он удивлял ее. Уважение Лили к Шону возрастало.
— А нет другого способа получить карту «Пи-Джи-Эй» и начать участвовать в турнирах?
— Ред рассматривает кое-какие возможности, но напрасно теряет время. У меня сейчас другие приоритеты. — В его голосе прозвучала тоска.
— Разве их нельзя совмещать?
— Можно сколько угодно размышлять об этом, но факт остается фактом: участие в турнирах связано с постоянными разъездами, а у меня сейчас совершенно иная жизнь. — Шон наклонился и застегнул свитер Эшли.
— Другая жизнь, но та же самая мечта, — заметила Лили. Взгляд, которым он посмотрел на нее, был почти осязаем. «Наверное, мне показалось», — подумала Лили. — Что?
Шон загадочно улыбнулся.
— Мне нравится ваш образ мысли, мисс Робинсон.
Когда они добрались до дома, Лили с удивлением отметила: ей не хочется, чтобы этот день кончился. Поэтому она решила помочь Шону разбирать продукты. В пакетах Лили нашла контрабанду, каким-то образом очутившуюся в тележке, в частности, гигантскую упаковку эклеров, но решила не поднимать заново эту тему. Шон Магуайер и так наверняка понял, что она постоянно сидит на диете.
Эшли спала в своем автомобильном кресле, поэтому Шон принес ее в нем домой.
— Не переложишь ее в кроватку? — спросила Лили.
— Ей и здесь хорошо. — Он нажал кнопку «плей» на проигрывателе компакт-дисков. — Она лучше спит под музыку.
Чистый, сильный голос Стефани Дэвис, исполнявшей «Разговор с луной», полился из динамиков.
— Это была мамина любимая песня, — сказала Чарли, доставая из ящика коробку с карандашами.
— Я знаю. — Лили поставила пакет из супермаркета на стол и стала вынимать из него продукты. В последний раз она слушала эту песню, сидя с Кристел за чашкой чая.
— Включить что-то другое? — спросил Шон.
Лили покачала головой. Эти сладостные воспоминания были очень болезненны. Напряжение между ней и Шоном то нарастало, то уменьшалось. Лили спорила с ним, но иногда одергивала себя.
Камерон взял трубку беспроводного телефона и ушел в другую комнату. Чарли, сидя за столом в столовой, рисовала подробную схему поля для гольфа. Лили всегда казалось, что она нарушает какой-то запрет, находясь с Шоном в доме Кристел. Все напоминало ей о подруге: сережка, завалившаяся между диванными подушками, журналы и письма, адресованные ей, звонки юристов, спрашивавших Кристел.
Взяв со стола толстую кулинарную книгу, Лили заметила в ней закладку. На ней Кристел написала: «торт для ДР Эшли». Она открыла книгу, провела пальцем по строчке на закладке.