— Даже во сне ты выглядишь скучной, — прошептала она, потянувшись за зубной щеткой.
Выйдя из ванной, Лили посмотрела на кофеварку: на ней горела красная кнопка. Она выключила ее и заварила себе чашку имбирного чая, мечтая, чтобы это был кофе. Взяв кунжутный батончик, Лили ела его и украдкой поглядывала на коробку с фруктовыми хлопьями. Отделавшись от фантазий, связанных с кофе, фруктовыми хлопьями и Шоном Магуайером, она выпила чай и велела себе собраться.
Надев шорты, футболку с символикой «Чудо-хлеба» и кроссовки, Лили стянула волосы в хвост. Каждое новое место, куда они приезжали, Лили исследовала во время утренних пробежек. Не отличаясь особенной спортивностью, она держала форму, потому что неукоснительно следовала режиму. За последние недели Лили бегала среди кактусов и мескитовых деревьев пустыни Невада, у подножия заснеженных горных пиков Юты и Колорадо, вдоль бескрайних лугов Среднего Запада, заросших деревьями холмов и берегов рек. Она опасалась сожалений о том, что не поехала в Италию, однако это лето стало лучшим в ее жизни.
Возвращаясь в фургон, Лили часто видела, как Шон и дети едят хрустящие хлопья и развлекаются не совсем пристойными выходками: например, издают звук, напоминающий пуканье, под мышками, или рыгают. Кому нужна Италия, когда есть все это?
Сегодня утром, выбравшись из фургона и тихо прикрыв за собой дверь, Лили осознала, что находится в особенном месте. Вокруг стояла тишина, такая же легкая и прозрачная, как утренний туман, приглушавший крики пересмешников и козодоев.
«Вот мы и здесь, — подумала она. — Добрались до места назначения». Это был Пайнхерст, Северная Каролина. Они приехали сюда вчера вечером, и сейчас Лили впервые увидела это место при дневном свете. Здесь расположились известные всему миру поля для гольфа, где проводилось множество региональных и национальных турниров, в том числе Колониальное первенство. Впятером они пересекли всю страну, чтобы Шон принял в нем участие.
В путеводителях Лили, конечно же, прочла все об этой местности. Небольшой городок Пайнхерст окружали сосновые кущи и изумрудные пастбища с белыми изгородями; там паслись лошади. Сквозь сосновые леса пролегали тропинки, протоптанные всадниками. Беленые домики стояли на зеленых подушках газонов; виды кругом были идиллические, словно в кино. В этом месте находились резиденции многих знаменитых семейств: Файерстоунов и Борегардов, Бэнфилдов и Уитни.
Но ни один из путеводителей не рассказывал о том, как великолепно южное утро в тот момент, когда восходит солнце и его лучи пробиваются сквозь длинные иглы сосен. Не рассказывал и о запахе травы, который доносит легкий ветерок. Лили пробегала мимо места под названием «Королевские дубы». Название показалось ей претенциозным, хотя было нечто царственное в широко раскинувших свои ветви дубах, стоявших по обе стороны главной улицы. «Тара, Тара, Тара», — крутилось в голове Лили в такт дыханию, под приглушенный звук шагов по мягкой дороге.
Вскоре она оказалась возле поля для гольфа, где должен был состояться турнир. В этот час на пустой парковке стояли только два грузовика, один раскрашенный под американский флаг, второй — под газон для гольфа. В одном из грузовиков находился огромный генератор, во втором — сложное оборудование, очевидно, для ведения счета. В полной тишине грузовики казались спящими гигантами.
Перейдя на шаг, Лили скользнула между грузовиками. Перед ней был идеально подстриженный газон, окруженный пурпурными азалиями, а за ними — белая изгородь. Знак в виде указательного пальца направлял к тренировочной зоне.
Ступив на дорожку, устланную сосновыми иглами, Лили почувствовала себя так, словно попала в волшебный лес. В тишине она слышала лишь шелест птичьих крыльев над головой и стук собственного сердца. Ни ветерка — только утренний туман холодил ее голые руки и ноги.
До Лили донесся знакомый звук рассекающей воздух клюшки. Шон тренировался или играл каждый день во время их долгого путешествия, и она привыкла к свисту клюшки и звуку отскочившего от нее мяча. Потом наступала долгая тишина, а затем — приглушенный шлепок: это мяч падал на землю далеко впереди.
Удивительно, но теперь Лили узнавала удар Шона по мячу, отличая его от ударов других игроков. Она усвоила звуки и ритм его игры.
В тренировочной зоне Лили предполагала увидеть множество игроков, выстроившихся в ряд и тренирующихся перед турниром. Однако Шон был один. Его фигура тонула в утреннем тумане, пронизанном первыми лучами солнца. Теперь он научился достигать предельной концентрации. Поглощенный игрой, Шон наверняка не заметил ее.
От дыхания собаки, привязанной к скамье неподалеку от Шона, в воздух поднимались маленькие облачка пара. Каждый раз, когда ее хозяин ударял по мячу, ее уши вставали торчком и она дрожала, что-то предвкушая, хотя и сидела на месте. Шон научил Крошку приносить тренировочные мячи, но только по команде. Сосредоточившись, он делал удар за ударом, отправляя мячи далеко за метки. Лили тихо стояла на дорожке, пока Шон не отбил целую корзину мячей. Ее совсем не удивляло, что он пришел на тренировку самым первым. Ради детей, зависящих теперь от него, ему необходимо было выступить отлично. Однако Шона вело не только это желание. Он мечтал о победе сильнее, чем могли представить себе его соперники.
— Доброе утро, — сказала Лили, когда Шон остановился.
Крошка отчаянно завиляла хвостом, наклонив голову и поскуливая: так она приветствовала Лили, хотя та все еще не примирилась с тем, что они оставили собаку. Однако Лили признавала: очень приятно, когда кто-то каждый раз, увидев тебя, выражает счастье.
— Доброе утро, мисс Робинсон. — Шон улыбнулся и стал протирать головку клюшки.
— Разве это не обязанность кэдди? — спросила Лили.
— В последний раз, когда я видел его, он спал, уткнувшись лицом в подушку.
— Я видела его точно в таком же положении.
— Я с ним слишком мягок.
— Возможно.
Шон продолжал полировать клюшку, которую только что использовал, но при этом не сводил глаз с Лили. Ее охватило смущение. Как обычно, она была одета не слишком эффектно. Трикотажные шорты и футболка разительно контрастировали с его свежей рубашкой для гольфа и коричневыми брюками со стрелками.
— Я думала, здесь будет больше игроков. Почему ты пришел так рано?
Шон пожал плечами.
— Мне нужно тренироваться больше, чем другим. Я должен наверстать упущенное.
— По словам Реда, ты превосходишь своим талантом всех, кто когда-либо выходил на поле.
— Талант — это еще не все. Необходимо тренироваться, не рассчитывая на помощь матери-природы. Потому что она не поможет. Игрок, который тренируется по девять часов в день, всегда одолеет соперника с врожденным талантом. Понятно?
— Почему же у меня такое чувство, что это не совсем так?
— Теперь ты говоришь, как мой агент. — Шон показал на скамью, где стояли его уличные туфли, термос и коробка с эклерами. — Я предложил бы тебе кофе, но знаю, что ты откажешься.
— Может, однажды я удивлю тебя. Выпью кофе и наемся эклеров.
Шон ухмыльнулся.
— Любопытно будет посмотреть на это. И еще кое на что.
Лили догадывалась, что разговор устремляется на опасную стезю, но не сменила тему.
— Например?
— Не знаю. На многое. — Шон сел на скамейку и нагнулся, чтобы переобуться. — Как ты напьешься и сбросишь футболку. Я с интересом взглянул бы на это.
— Ты и все семиклассники Америки. Тебе пора повзрослеть, Магуайер.
— Почему?
— Потому что ты уже вырос. И должен вести себя соответственно возрасту.
— Но в душе мне нравится быть семиклассником.
— Конечно, ты же у нас Американский гольфист!— Ред Корлисс шел к ним со стороны парковки. Он протянул Шону газету, явно какой-то таблоид. — Ты на первой странице, друг мой. Привлек их внимание на матче в Парк-сити.
Шон вскочил со скамейки, радостно улыбаясь.
— Ред! Не ожидал увидеть тебя.
Крошка явно боролась с желанием прыгнуть на Реда, чтобы — как показалось Лили — избавить их от него. Едва заметным движением руки Шон утихомирил собаку, чем снова поразил Лили.