- Очень хорошо, взвешивайте. Но выберите самые точные весы из тех, что имеются в вашем кабинете.
Томмазео собрался было возразить, но передумал и промолчал.
- Вот интересно, - заметил Монтальбано. - Почему тело синьоры Ликальци до сих пор не отдано мужу?
Смущение судьи усилилось. Он сжал в кулак левую руку, засунув в него палец правой руки.
- А это, видите ли, идея доктора Паскуано. Он обратил мое внимание на то, что общественное мнение… Ну в общем, сначала обнаружение трупа, потом смерть Ди Блази, потом похороны синьоры Ликальци и молодого Маурицио… Понимаете?
- Нет.
- Было лучше выждать… Не держать людей под напряжением, не давать им скапливаться…
Он все еще говорил, а комиссар уже дошел до конца коридора.
Когда он вышел из Дворца правосудия Монтелузы, было уже два часа. Вместо того чтобы возвратиться в Вигату, он поехал по шоссе Энна-Палермо. Галлуццо объяснил ему, где находятся бензоколонка и бар-ресторан, два места, в которых видели Микелу Ликальци. Заправка в трех километрах от Монтелузы оказалась закрыта. Комиссар выругался, проехал еще два километра, увидел на левой стороне вывеску: «БАР-РЕСТОРАН ВОДИТЕЛЯ». Движение было очень оживленным, комиссар терпеливо ждал, пока кто-нибудь его пропустит, однако святых не оказалось, он поехал наперерез и под ужасный скрежет тормозов, звуки клаксонов, ругательства, оскорбления припарковался на стоянке возле бара.
Зал был битком набит. Он подошел к кассиру.
- Могу я поговорить с синьором Джерландо Агро?
- Это я. А вы кто такой?
- Комиссар Монтальбано. Вы звонили на «Телевигату», сказали…
- Черт возьми! Нужно же вам было явиться прямо сейчас! Не видите, сколько у меня работы?
У Монтальбано родилась идея, которая на первый взгляд показалась ему гениальной.
- Как у вас тут кухня, ничего?
- Вон те, что здесь сидят, все шоферюги. Вы когда-нибудь видели, чтоб шофер промахивался?
Когда Монтальбано пообедал (идея оказалась не вполне гениальной, а просто хорошей, кухня здесь была на нормальном уровне, безо всяких изысков), выпил кофе и анисовый ликер, кассир, посадив на свое место за кассой какого-то паренька, подошел к его столику.
- Теперь можно поговорить. Я присяду?
- Конечно.
Джерландо Агро вдруг передумал.
- Лучше, наверно, если вы пойдете со мной. Давайте-ка выйдем.
Они вышли из бара.
- Так вот. В среду вечером, около половины двенадцатого, я стоял вот тут и курил. И вижу, со стороны Энна-Палермо подъезжает «твинго».
- А вы уверены?
- Голову даю на отсечение. Машина остановилась как раз передо мной, и вышла синьора, которая была за рулем.
- А еще раз голову прозакладываете, что это была именно та синьора, о которой говорили по телевизору?
- Комиссар, такую женщину, как она, бедняжка, трудно с кем-нибудь перепутать.
- Продолжайте.
- А мужик остался в машине.
- А как вы поняли, что это был мужчина?
- Да тут грузовик с зажженными фарами стоял. Я еще удивился: обычно ведь мужчина ведет машину. В общем, синьора заказала две булки с копченой колбасой и еще бутылку минералки взяла. За кассой мой сынок Танино сидел, как и сейчас. Синьора заплатила и стала спускаться вот по этим ступенькам. Но на последней споткнулась и упала. И булки-то выронила. Я бросился к ней и как раз оказался лицом к лицу с этим синьором, который выскочил из машины, чтоб тоже, значит, ей помочь. «Ничего, ничего», - сказала синьора. Он вернулся в машину, она же заказала еще две булки, заплатила, и они уехали в сторону Монтелузы.
- Вы очень хорошо все рассказали, синьор Агро. Значит, вы можете засвидетельствовать, что мужчина, которого показывали по телевизору, был не тот же самый, что в машине с синьорой?
- Абсолютно. Два разных человека.
- А где синьора деньги держала, в рюкзачке?
- Никак нет, комиссар. Никакого рюкзачка. В руках у нее был кошелек.
После утреннего и дневного напряжения на него вдруг навалилась усталость. Решил поехать в Маринеллу и поспать с часок. Проехав мост, однако, не выдержал. Остановился, вышел из машины, позвонил в домофон. Никто не ответил. Возможно, Анна поехала с визитом к синьоре Ди Блази. И может быть, оно и к лучшему. Из дома позвонил в комиссариат:
- В пять пришлите служебную машину с Галлуццо.
Набрал номер Ливии. Опять длинные гудки. Тогда он позвонил ее генуэзской подруге:
- Это Монтальбано. Слушай, я уже всерьез беспокоюсь. Ливия несколько дней как…
- Не волнуйся. Она мне только что звонила. У нее все хорошо.
- Но где она, черт побери?
- Не знаю. Знаю только, что она позвонила в отдел кадров и взяла еще один отгул.
Не успел он положить трубку, как телефон зазвонил опять.
- Комиссар Монтальбано?
- Да, кто говорит?
- Гуттадауро. Большое вам спасибо, комиссар.
Монтальбано положил трубку, разделся, принял душ и, как был голый, бросился на кровать. И сразу же заснул.
Дзинь… дзинь… далеко-далеко где-то звенело у него в голове. Сообразил, что это дверной звонок. С трудом встал, пошел открывать. Галлуццо, увидев его голым, отпрянул назад.
- Что такое, Галлу? Боишься, что я тебя затащу в дом и сделаю с тобой всякие нехорошие штуки?
- Комиссар, я уже полчаса звоню. Хотел дверь ломать.
- Тогда бы пришлось тебе новую покупать. Я сейчас.
Парень на бензоколонке оказался кудрявым малым лет тридцати, с угольно-черными блестящими глазами и крепким подвижным телом. Он был одет в комбинезон, но комиссар легко представил его в роли уборщика купален где-нибудь на пляже в Римини, крутящего бесконечные романы с заезжими немками.
- Вы сказали, что синьора ехала из Монтелузы и что было восемь часов.
- Верно на все сто. Видите ли, я уже закрывался в конце смены. Она высунулась из окошка и попросила залить ей полный бак. «Ради вас хоть всю ночь буду работать, если вы меня попросите», - сказал я. Она вышла из машины. Пресвятая Дева, какая красотка!!!
- Вы помните, как она была одета?
- Вся в джинсе.
- У нее был багаж?
- Я видел что-то вроде рюкзака, на переднем сиденье лежал.
- Продолжайте.
- Я залил ей полный бак, назвал цену, она расплатилась банкнотой в сто тысяч лир, которую вынула из кошелька. Когда давал ей сдачу - мне нравится заигрывать с бабами, - спросил: «Могу я сделать для вас что-то особое?» Я думал, она меня отошьет. А она только улыбнулась и говорит: «Для особых услуг у меня уже есть один». И отъехала.
- Точно не поехала назад в Монтелузу, вы уверены?
- Абсолютно. Бедняга! Только подумать, что с ней сделали!
- Ну хорошо. Благодарю вас.
- А вот еще, комиссар. Она торопилась очень. Как только заправилась, так с места и рванула. Видите вон там ограду из сетки? Я следил за ней, пока она там, в конце, не повернула. Гнала, очень гнала.
- Вообще-то я должен был вернуться завтра, - сказал Джилло Яконо, - но приехал раньше и счел своим долгом прийти сразу.
Тридцатилетний мужчина, приличный такой, лицо приятное.
- Благодарю вас.
- Я хотел сказать, что в такой ситуации человек должен хорошенько все обдумать.
- Вы хотите изменить что-то в том, что сказали мне по телефону?
- Ни в коем случае. Однако, так как я постоянно мысленно прокручивал в уме то, что видел, я мог бы добавить еще одну деталь. Но имейте в виду, рядом с тем, что я собираюсь вам сообщить, вы должны поставить большой вопросительный знак.
- Будьте спокойны, рассказывайте.
- Так вот. В левой руке мужчина с легкостью нес чемодан, так что у меня сложилось впечатление, будто он был полупустой. На правую же руку опиралась синьора.
- Она его под руку держала?
- Не совсем. Скорее опиралась на его руку. Мне показалось, повторяю, показалось, что синьора слегка прихрамывала.
- Доктор Паскуано? Это Монтальбано. Беспокою вас?
- Я делал У-образный надрез на одном трупе, но если прервусь на минуту, не думаю, что он обидится.