— Мистер Стивенсон! Прошу вас держать ваши шаловливые ручонки при себе и не распускать их в моем присутствии.
Тот багровый цвет лица я никогда не забуду. Он только яростно вертел глазами, что казалось, они вывалятся из глазниц, даже не зная, что мне ответить. После этого его приставания прекратились, а вскорости он перевел меня в отдел к Коулу. Видимо решил, что с моим уходом проблем у него станет меньше. С Коулом мы очень быстро нашли общий язык. Он не заморачивался с учтивыми обращениями и заявил в первый же день, чтобы я его называла по имени и не смела выкать. Работать стало проще и намного интереснее. Именно тогда я начала понимать, что меня и мои знания оценили. Именно меня, а не мою известную фамилию. Хотя я никогда не скрывала того, кто мне Говард Картер.
И вот сейчас, сидя на балконе в Египетском отеле, я начала понимать, как же все-таки здорово однажды поверить в свою мечту и осуществить ее. Тихий шорох на соседнем балконе вывел меня из состояния задумчивости.
— Тина, — голос Коула был сонный и с хрипотцой, — ты почему не спишь? С утра ведь работать, а ты меня еще сигаретным дымом травишь.
Я тихонько засмеялась, не оборачиваясь, затянулась и отвечаю:
— С утра я буду в форме. Правда, не знаю в какой, но точно буду. Посмотри, какой рассвет красивый, разве в Лондоне такое увидишь? Там скоро и неба будет не разглядеть, а здесь как будто другой мир. Вокруг все волшебное и как будто даже ненастоящее. Трудно поверить, что люди со своим технически прогрессом все испортили до такой степени, а тут… — договаривать я не стала.
Я встала из своего кресла и подошла к перилам, прихватив с собой зажигалку и сигареты. Коул стоял, облокотившись на ограждение балкона, протянула ему открытую пачку. Он, не нарушая тишины, кивнул и вытащил сигарету, я щелкнула зажигалкой. Каждый из нас был погружен в свои мысли и старался не нарушать идиллию предрассветного часа.
На смену ночной непроглядной тьме приходят сумерки, когда воздух будто бы дрожит и меняется. Небо на востоке светлеет, и постепенно начинают гаснуть звезды, а в окружающем мире все еще царит сонная тишина.
Светлое пятно на горизонте становится больше и больше. Дует легкий ветерок. Природа замирает, будто готовясь к чуду. Все четче становятся окружающие предметы, все дальше видно.
Наконец, около самого горизонта вспыхивает ослепительная каемка солнечного круга. Она еще совсем маленькая, но уже поразительно яркая. В тот момент, когда она зажигается на востоке, просыпаются первые птицы. А солнце все больше выглядывает из-за горизонта, вот уже половина его диска видна над землей. Солнечный диск разгорается все ярче, поднимается все выше, рассылая во все стороны свои теплые лучи. Слышатся первые шорохи и звуки не только просыпающей природы, но и первых людей-«жаворонков». Вот уже показался полный круг, и стало до слез больно на него смотреть. Еще через несколько мгновений солнце будто бы оторвалось от земли и поплыло в голубом небе, наполняя все живое силой и энергией. Наступил новый день.
Я как завороженная любовалась этой развернувшейся мистерией, боясь проронить даже слово, чтобы не спугнуть зарождающее чудо нового дня.
— Пора, — коротко проговорил Коул, — скоро уезжаем. За нами Анум приедет, на завтрак не опаздывай.
Я молча кивнула, а мой коллега ушел в свой номер. Постояв еще немного на балконе, я пошла собираться.
Завтрак прошел очень оживленно в обсуждении предстоящей работы, а так как это была моя первая экспедиция, я все же больше слушала, чем говорила. Мистер Стивенсон со своей мегерой так и не спустились — понятно, значит ни о какой работе с их стороны речи даже не идет, ну это и к лучшему. Не хотелось чувствовать себя некомфортно во время раскопок, хотя сегодня первый день, и как таковая работа будет заключаться только в подготовительных мероприятиях, но праздно болтающиеся люди настроения не поднимут. Я допускаю мысль, что наш руководитель умный в каких-то вопросах ученый, но что он страшный лентяй — сомнений ни у кого не возникало. Мы как раз допивали кофе, когда в ресторане появился улыбающийся Анум. Интересно, почему это я вчера не рассмотрела хорошо этого улыбчивого мужчину? Он был типичным представителем Египта, высокого роста, плотного телосложения, широкоплечий, своего рода исполин, хотя ребята из нашей группы были не маленькие, но даже они проигрывали в комплекции этому удивительному смешливому человеку. Широкое привлекательное лицо, толстоватый прямой нос, низкий лоб, иссиня-чёрные прямые волосы и густые ресницы, чёрные миндалевидные глаза довершали портрет нашего провожатого. От него исходила такая теплая аура, что, казалось, он сам как солнце готов обогреть всех вокруг. Стало понятно, почему Коул всегда с такой теплотой рассказывал о своем заморском друге. Язык не поворачивался назвать Анума иначе (приятель или товарищ).
— Доброе утро, — с неподдельной улыбкой поприветствовал нас мужчина.
Все отозвались, так же добродушно улыбаясь в ответ.
— Дружище, присаживайся, — подал голос Коул, — будешь чай или кофе?
— Нет, спасибо, Вам стоило бы поторопиться, если не хотите зажариться в самый горячий полдень.
Быстро допив кофе, мы поднялись и засобирались на работу. Погрузившись в любезно предоставленную машину, отправились навстречу приключениям, а то, что они будут, лично у меня сомнений не было. Разве может в такой стране быть иначе?
Возле назначенного места нас ждала целая компания людей, как оказалось, это наши помощники из Каирского национального музей и коллеги Анума. Конечно, помощники — это сильно сказано, просто люди, которые будут следить за раскопками, чтобы мы, не дай Бог, ничего не утаили, а лучше было бы, чтобы вообще ничего не нашли. Так трясутся над своей историей, хотя с таким количество экспедиций со всего мира неужели в стране остались хоть какие-то тайны? Смешно. Все изведано и перекопано тысячи, а может и миллионы раз, что еще можно найти? Хотя лично мне очень хотелось.
Представив своих коллег, их имен я, естественно, не запомнила, решила, что во всем разберусь по ходу действа, Анум вручил Коулу разрешение на раскопки, и мы приступили к работе. Вся территория была разделена на квадраты сравнительно небольшие — примерно два на два метра, и мы, вооружившись лопатами, приступили к снятию первого пласта. Нелегкая это работа оказалась для неподготовленной меня, но стыдно было ударить в грязь лицом и показать свою несостоятельность, а поэтому трудилась я старательно наравне со всеми, стараясь не отвлекаться на праздные разговоры. Первый день не принес никаких особенных результатов, кроме ломящей спины, мозолей на руках и страшной усталости. Вот сегодня я точно буду спать как убитая. Вернулись мы в отель после обеда. Я хоть и передвигала ноги с трудом, но была до одури счастливая. Провозившись оставшийся день в комнате, я распаковала вещи и приняла контрастный душ, чтобы хоть как-то смыть с себя усталость. И на ужин спустилась практически новорожденным человеком. Весь день прошел тихо и спокойно, а вот ночь…
Сон сморил меня мгновенно, как только вернувшись с ужина я легла почитать дневник Говарда, правда я успела осилить несколько листов. Сон снился тревожный и безо всякого смысла. Во сне я блуждала по лабиринту и руки из стен пытались меня схватить, я старалась скорее найти выход, пока не услышала шипящий голос: «Тиииинааааа, Тина, найди меня, найди…»
Я вскочила на постели, осматриваясь по сторонам. Сердце бешено и гулко стучало в груди, а в ушах стоял надрывный шепот: «Найди меня…»