Выбрать главу

«Голиаф» бездушно и бездумно оборонял шоссе, отражая снаряды противника и поливая адским пламенем наступающих огненных муравьев.

В сотне ярдов от места схватки, старое здание радиостанции тряслось от близких разрывов. Радиолампы усилителя вспыхнули ярко-ярко и погасли. Бен треснул кулаком по пульту:

– Келси, черт, напряжение упало!

Та метнулась к чихающему генератору.

– Ничего не понимаю, мы же его заправили. В баке должно быть топливо. Погоди-ка… Ясно, регулятор напряжения разболтался. Сейчас все будет.

Бензин для генератора был на вес золота. Бен и Келси хранили запас дефицитной жидкости и тратили его только на выход в эфир. Бензин превратился в роскошь еще до ЭМИ; уже тогда его могло себе позволить лишь богатое меньшинство. Теперь же за канистру спокойно могли убить. Станций техобслуживания, на которых можно было купить топливо, было немного; стояли они далеко друг от друга, их защищала могучая система безопасности и вооруженная охрана. Тем не менее, процветала подпольная торговля бензином. Топливо везли контрабандой через границу Канады и Мексики, не попавших под ЭМИ. На черном рынке за углеводороды просили меньше, чем на станциях ТО, однако цены все равно кусались. Как говорили в былые времена, бензин был на вес золота. Или наркотиков.

Хрипящая рация разразилась приказами.

– Уокер! Две минута! Как понял? Прием.

– Вас понял!

– Труба горн, да? Беги сразу!

У одного бойца в отряде был горн. И каждый день он выдавал всю программу от «побудки» до «отбоя», не исключая «на обед». Сейчас Зиап имел в виду обычный сигнал «к отступлению», услышав который, Келси и Уокер должны будут бежать со всех ног.

Келси покрутила какие-то регуляторы на генераторе, а затем пнула его каблуком. Мотор взревел, успокоился и вышел на обычный режим.

– Ну что, так лучше?

Бен развернул листок, на котором набросал основные пункты своей речи, постучал по микрофону, и… его как парализовало. Он с десяток раз отрабатывал выступление, а теперь не мог выдавить ни слова. Страх облажаться в такой ответственный момент лишил его сил.

– Бен?

Тот не шевелился.

– Бен! Давай резче!

– Да, да, сейчас, – отмахнулся от нее Уокер.

А потом заговорил в микрофон.

Дневник Уокера

14.01.2025

Ну, снова здорово.

Начиная новый дневник в этом году, вспоминаю Фрэнка, завкафедрой журналистики в университете Лос-Анджелеса, моего наставника, профессора Шульмана.

Франклин Шульман. Фрэнк. Чудесный человек. Интересно, где он сейчас?

Это Фрэнк приучил меня вести дневник. Он сказал, лучше писать без сокращений, ручкой на бумаге, в небольшой записной книжке. И вот я начал вести дневник на предпоследнем курсе, в две тысячи двенадцатом, и продолжил его в тринадцатом, окончив университет и получив степень бакалавра. С тех самых пор, в начале каждого года я начинаю новый дневник. Поэтому у меня на полке стоят тринадцать разных блокнотов, страницы их нанизаны на пружинную спираль, на каждом проставлен год – две тысячи двенадцатый, две тысячи тринадцатый, две тысячи четырнадцатый и так далее. Что-то я в этом году задержался. Сам не знаю почему. Обычно я делаю первую запись прямо на Новый год. Будем считать, меня одолела патологическая лень.

Ну и ладно, вот вам первая запись, хотя уже прошло полмесяца. Зато новости хорошие: завтра бросаю работу! Экономика в заднице, безработица – тридцать с чем-то там процентов, сбережений у меня нет, чем займусь – понятия не имею. Но работу бросаю.

А знаете что? Мне эта мысль чертовски нравится. Скажу говнюку-шефу, куда он может пойти. Старая мечта. Никаких больше интервью у идиотов, которые знамениты тем, что они знамениты, никакой больше погони за «жареными фактами», никакой грязной, желтой журналистики!

Чем бы заняться?

Понятия не имею! Ну не прекрасно ли?

Всегда можно взяться за журналистское расследование. Вот о какой работе я мечтал, когда учился. Или написать, что ли, такой, знаете, толстый и весь из себя важный американский роман, который будет пылиться на полках. Как знать, может, я буду просто сидеть на диване, уставившись в телик, и заливать в себя «Джек Дэниэлс».

А что? Хороший план. Для начала покатит.

Однако сперва нужно провернуть одно дельце для «Известной работенки». Я уже получил задание отправиться на лос-анджелесскую «Арену» и осветить «концерт» Сент-Лоренцо. Ха, тоже мне, выступление… Ну что тут скажешь? Обещания надо выполнять.

Ладно, бывай.

Два

14.01.2025

Бен Уокер проверил уровень топлива на своем антикварном, тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года, шестисот пятидесяти кубовом БСА «Спитфайре» и решил: до «Арены» и обратно хватит. С тех пор как цены на бензин взлетели до небес, езда на личном транспорте стала роскошью, которую могли себе позволить лишь немногие. На редкие еще работающие заправки топливо подвозили раз в месяц, а раскупали за день. Каждый штат установил свою норму потребления, позволяющую семьям закупать бензин не чаще одного раза в два месяца. Люди выстраивались в очереди длиной в целую улицу ради трех-четырех галлонов топлива, позволяющих добираться на работу, если, конечно, у них вообще была эта работа. Общественный транспорт дышал на ладан. Муниципальные автобусные компании получали топливо по государственному распределению, но билеты у них стоили – мама не горюй, десять баксов в один конец. Еще в студенческие годы Бен, даже не по наитию, а чисто случайно, купил и починил мотоцикл, оказавшийся впоследствии чуть ли не самым удачным приобретением в его жизни. На пятьдесят шесть миль «Спитфайр» жрал галлон бензина, бака хватало на месяц. Правда, если ездить только на работу.

Работа. Тоже мне, работа!

Уокер считал себя журналистом, однако занимался он вовсе не тем делом, о котором мечтал в студенческие годы. В двадцать один год амбициозный и наивный выпускник в самом ближайшем будущем видел себя, как минимум, лауреатом Пулитцеровской премии за журналистское расследование. Но грянул экономический кризис, газеты и журналы практически вымерли, а население страны резко отупело. Народу не нужны были плохие новости и зловещие тайны из Вашингтона и других уголков мира; народ хотел рыться в грязном белье знаменитостей и читать смехотворную чушь о поп-культуре. Уокеру пришлось «гнать джинсу» для некоего сетевого ресурса под названием «Звездная мусорница».

Как следует из дневника, Уокеру поручили отправиться в «Арену» и написать репортаж с выступления только что взошедшей евангелической звезды Сент-Лоренцо. Малыш Лоренцо объявил себя целителем, и народ, падкий до всяких шарлатанов, поверил. Да, вот такие дела творятся в Америке. Про дебиловатого Сент-Лоренцо читать интересно, про решения президента Соединенных Штатов – нет. Еще на заре своей юности Уокер заметил: когда дело становится совсем худо, народ бросается в религию, надеясь найти в ней ответы на все вопросы. Раз правительство не может уберечь людей от голода, жажды, безработицы и, конечно, от топливного кризиса, вдруг малыш Сент-Лоренцо справится?

Уокер вышел из дома в Голливуд-Хиллз и покатил в вонючий центр мегаполиса. Энергетический кризис имел одно приятное последствие: дороги опустели. Хотя, надо отметить, вокруг хватало других, более печальных напоминаний об экономической депрессии. Гипермаркеты превратились в ночлежки для бездомных. Кинотеатры пустовали: а какая киностудия может позволить себе такую роскошь, как съемка фильма? Лос-Анджелес давно перестал быть мировой столицей развлечений. Некогда элитарные ночные клубы Голливуда либо закрылись, либо превратились в еще более элитарные клубы для заоблачных богатеев.

Правда, дни настали такие, что богатство до добра не доводило. Любой человек с большими деньгами становился отверженным. Если кто и хвастался открыто состоянием, то весьма сильно рисковал. Профессия охранника стала востребованной и крайне доходной. Шикарные особняки в Беверли-Хиллз превратились в крепости. Телохранителям скучать не приходилось. На улице могли убить не только за «Ролекс», но и за несколько лишних купюр в бумажнике. Нападения на состоятельных людей стали нормой. Преступность расцвела пышным цветом.