— Жильяна Форн! — Лиан нажал на кувшин, не позволяя его поднять. — Мой отряд вместе с этими людьми взялся помочь твоему селу. Пусть нас немного, но вернувшись, мы расскажем, что там произошло, и поможем. Нам уж точно поверят!
— Вернувшись? Ты думаешь, вы вернетесь?
— Я всегда выполняю задания, Жили. Ты об этом знаешь.
Девушка тяжко вздохнула и поднялась.
— Ладно, все одно лучше, чем прозябать здесь. Так хоть помру вместе со своими родными. Когда выходим?
— Завтра утром.
— Хорошо.
Она ушла, видимо, собираться. Мы так же разбрелись по домам. Вечером, как и ночью, никаких происшествий не было. Мы сидели с Эннистеллой в моей комнате и просто молчали.
— Скажи, Энни, ты не боишься стать одержимой?
— Когда я была маленькой, дедушка нанес мне руну, видишь? — она оголила спину, и в районе сердца у нее оказался витиеватый узор, тонко и искусно нарисованный на коже.
У меня захватило дыхание. Мне так безумно хотелось поцеловать ее спину. Она так завораживала.
— Эта руна, — продолжила она, — защищает меня от одержимости. Никто не может овладеть моим сознанием. Правда я думаю, что дедушка впервые допустил ошибку…
— Почему? — ее реплика меня напугала.
— Потому что мне кажется, что кое-кто уже овладел моей душой и сердцем, — она посмотрела на меня и залилась краской, тут же поправив одежду.
Черт, кажется, я растерялся, нужно перевести тему.
— А ты не боишься, что одержимым стану я?
— Нет.
— Но почему?
— Дедушка всегда говорил: «Верь только себе и Бронтам». А он никогда не ошибался.
Она вновь посмотрела на меня, и мое сердце сжалось. Она так слепо верит в меня. Быть может, она вообще не знает, что я просто человек? От этого мне становится страшно. Что может быть хуже, чем разочаровать ее? Не знаю… Я не имею на это права.
— Ладно, мне пора уходить. Доброй ночи, мой защитник.
Мои губы коснулись ее уст. И снова я теряюсь в неизбежном счастье. Интересно, может быть, и она не человек? Может быть, она волшебница или даже богиня?
Но додумать я не успел, она отодвинулась от меня, отпустила мою руку и ушла.
«И все-таки ты попался в ее сети!»
— Знаешь, дедушка, а я и не против.
«Дурачок ты, внучок! Но что уж там. Я и сам когда-то таким был».
Сон долго не хотел идти. А когда я все-таки уснул, мне снились кошмары. Снилось, как в Энни вселяется демон. Как она пытается убить меня, а я стараюсь ее остановить… Это было ужасно, я проснулся весь в поту.
«Что, сон плохой приснился?»
— Да, что-то вроде…
«Давай покурим, и все пройдет.»
— Во-первых, я не курю, во-вторых, у меня и сигарет нет.
«Как нет, ну-ка глянь во внутренний карман куртки».
Куртка висела на столе, я потянулся и заглянул во внутренний карман. К моему величайшему удивлению в ней лежал футляр для сигарет.
— Как так? Я не клал его сюда!
«Конечно, не клал! Это я его положил, когда курил!»
— Деда, я не курю!
«А я и не прошу, чтобы ты курил. Смотри, я предлагаю одну сигарету за жизнь. То есть, сколько раз я спасал жизнь тебе? Давай посчитаем. В лесу, с разбойниками — раз, дуэль — два, убийца — три. И это только тебе! На рынке я спас твою возлюбленную и друга, а Рыжий согласился идти только благодаря мне! Не будь неблагодарной сволочью!»
— В лесу после разбойников ты уже курил!
«Это была плата за информацию, что я тебе дал. Итого пять сигарет. За каждую спасенную мной жизнь».
— Ладно, — спорить я с ним не стал. На самом деле, я был безумно благодарен ему за помощь.
«Только не мешай мне, пока я курю, чтобы не чувствовать, эту дрянь, хорошо?»
— Хорошо.
Я расслабился, и он закурил. Медленно, протяжно. Он получал искреннее удовольствие от поглощаемого дыма. Потом он потушил сигарету, взял со стола яблоко и съел.
— Вот теперь забирай.
Тело вновь вернулось под мой контроль. Тех неприятных ощущений уже не было, только чувство облегчения.
— Что ты сделал?
«Просто закусил яблоком».
Я удивился, но послевкусие мне понравилось. Так, главное, не начать курить.
Солнце только начало озарять землю, а я уже собрал все свои пожитки и стоял возле двери Энни. Взял себя в руки и постучал.
— Да-да, заходи!
Я вошел в комнату и обомлел. Энни стояла в одном нижнем белье и разглядывала блузку.
— Зенни, посмотри, как плохо ты погладила, я же говорила… — и тут она посмотрела на меня.