Так мы мчались мимо засыпающих городков и селений и болтали о всяких интересных вещах. Морис рассказывал о своей затяжной войне с разными жуликами и шарлатанами. В ней было много забавных случаев, но немало и опасного. Оказывается, мистики и суеверные святоши даже сумели одно время добиться отстранения доктора Жакоба от преподавания в университете, всячески мешали ему заниматься научными исследованиями. Теперь мне стало понятно, почему он так ненавидит их. Видно, они ему попортили немало крови.
К Лозанне мы подъехали уже в полной темноте. Вокруг засверкали пестрые созвездия реклам. В потоке бесчисленных машин, лоснящихся под фонарями, мы ехали мимо бесконечных курортных городков, сияющих витринами, манящими вывесками кинотеатров, отелей, баров.
Высоченное здание концерна Нестле, вздымающееся над Веве, — новомодный «замок Нестле», как его иронически называют, — сверкало тысячью окон, словно огромный хрустальный фонарь. А над черной пустыней притихшего в темноте озера сиротливо светил только тоненький серпик молодого месяца, похожий на одинокий заблудившийся кораблик.
Увлекшись разговорами, мы едва не проскочили в темноте мимо кафе у поворота к нашему дому.
— Что-то у меня рефлексы стали замедленными, — даже смутился Жакоб. — Одну минуточку, сейчас я развернусь.
Мы развернулись и подъехали к закусочной.
— Чашечку кофе на прощание? — предложил Жакоб.
— Некогда. Тетя, наверное, уже беспокоится.
— Но ведь она вам предлагала задержаться у подруги.
— Тогда я должна была ей позвонить.
— О, в какой строгости вас держат! Такое послушание — большая редкость в наше время.
— Тетя обо мне не такого лестного мнения.
Он проводил меня до моей машины и сказал на прощание:
— Внимательно наблюдайте за тетей и все записывайте, не надеясь на память: что случилось и точное время.
— Но ведь доктор Ренар пунктуально ведет дневник.
Похоже, упоминание о докторе Ренаре пришлось Жакобу не по душе. Но он не стал со мной спорить, только сказал в ответ:
— Пусть себе ведет, но и вы все записывайте…
Подтекст, по-моему, был такой: «А потом я сравню ваши записи…»
— И за прислугой внимательно присматривайте, — многозначительно добавил он. — А в случае каких-нибудь происшествий или если вдруг появятся возле вашего дома подозрительные лица, немедленно звоните мне. Если меня не окажется дома, матушка Мари всегда знает, где меня разыскать.
Мне было видно, как мирно и ласково светятся окна нашего дома.
— Вы думаете, происшествия будут? — дрогнувшим голосом спросила я.
— Непременно. Так легко они не отступятся. Судя по всему, работу они уже провели немалую. Все потайные ниточки хорошо замаскированы. Я думаю, теперь они станут активнее, чтобы опередить нас.
Мне вдруг стало страшно.
— А в чем может проявиться их активность? Чего мне ждать?
— Не знаю, — честно ответил он. — Но помните: я в любой момент поспешу к вам на помощь, когда бы вы ни позвонили.
— Вы не уедете пока отдыхать?
— Нет.
— Спасибо!
— Мы должны помешать им. Не говоря уже о здоровье вашей тети, речь идет и о солидных деньгах.
— Да, при одной мысли, что они станут на тетины деньги вытворять в своем огненном храме, у меня мурашки бегают по коже.
— Спокойной ночи, — сказал он.
— До свидания. Надеюсь, она будет спокойной.
На повороте к нашему дому я оглянулась.
Доктор Жакоб все еще стоял возле своей машины и смотрел мне вслед. В сумерках уже трудно было различить, но мне показалось, что он помахал рукой, словно подбадривая меня.
Сумасшедшие дни
Дома было спокойно и тихо. Тетя еще не ложилась, ждала меня, раскладывая пасьянс; сама напоила чаем с медом и замучала сочувственными расспросами о здоровье моей подруги. Быстро придумывать ответы было мучительно и стыдно. Сославшись на усталость, я поспешила отправиться спать.
И ночь прошла спокойно. Утром тетя проснулась такой же милой, заботливой, веселой. После завтрака мы собирали малину в саду. Тетя увлеклась и стала напевать забавные песенки, которые слышала в юности от садовниц на сборе ягод. Ей весело подпевали Лина и Розали. Антонио даже затеял красить забор, чтобы побыть возле нас.
А на следующее утро, когда я вышла в столовую к завтраку и привычным движением потянулась поцеловать тетю, она вдруг резко отстранила меня, почти оттолкнула, и спросила: